Наташа пытается улыбаться, но губы её не слушаются.
– Конечно, хотел понравиться, – отвечает Матвей. – Но я не обманул тебя. Да, сам сочинил. К одному спектаклю, но не для нашего ТЮЗа, а для другого театра. Но оно всё равно не понадобилось…
– Ну, читай дальше.
Матвей продолжает:
Быть или не быть?
Жить или не жить?
Может, и не надо плыть
Между тёмных скал?
Может, эту жизнь
Лучше отложить
И не видеть зла
Боевой оскал?
– Хватит, милый… Спасибо. Дальше не надо. И так на душе тяжко.
Наташа почти по-детски всхлипывает… потом вдруг напрягается, сверкает при лунном свете неприятной, злой улыбкой. Голос её наливается металлом:
– Бетон скоро схватится, говоришь… Знаешь, а он, Линза этот, муженёк мой… покойный… он другой могилы и не заслуживает. На нём самом крови, что того бетона в траншее! …Лежит, гадёныш, неподалёку… прости господи, нехорошо я сказала…
Матвей молча кивает.
– Всё, больше не хочу о нём… – продолжает Наташа. – Давай спать, мой хороший… Завтра тебе снова играть роль гастарбайтера… Притворяться работягой, говорить смешно… с каким-то смешным акцентом. Налей-ка мне водки или коньку, пожалуйста…
Они пьют прямо в постели, не закусывая. Щурятся на яркую, пробивающуюся сквозь щель занавески, луну. Наташа гладит Матвея по голове, нежно, по-матерински. Ласково говорит:
– Знаешь, и хорошо, что тебя уволили из этого дурацкого ТЮЗа, ну сколько можно зайчиков и буратин изображать… ты не Буратино, ты, скорее, Карабас-Барабас, волевой и сильный… Не мальчик… Не кукла! Знаешь что, – она оживляется, – я этот недострой продам, и уедем мы с тобой жить куда-нибудь в горы или на побережья… Подумай об этом, ладно? Ну что нас тут держит?.. И вообще – мы с тобой в этой жизни не артисты, а режиссёры. Будем режиссёрами своей жизни. Правда? По большому счёту. Согласен?
– Ну… я подумаю.
– Подумай, мой милый… Я люблю тебя больше всего на свете, мой Матвеюшка. А если захочешь, я сделаю тебя большим артистом в серьёзном театре. Здесь или за границей. Деньги у меня… у нас теперь есть деньги… Много. Любимый…
– Любимая… Люблю тебя, Наташенька, милая моя.
Матвей обнимает Наташу.
Наташа спит, обняв любимого мужчину. Во сне она нервно всхлипывает.
Матвей открывает глаза. Осторожно целует Наташу в щёку. Она лежит у него на руке. Матвей смотрит на женщину с нежностью, гладит её по волосам, снова целует. Она улыбается во сне.