– Света, мы договорились говорить «ты» друг другу, – подчеркнул он сначала и потом добавил: – О твоей жизни я ничего не могу рассказать, но я город ещё помню, и могу рассказать о школе, где учился до четвёртого класса, о его улицах, где гулял с друзьями. Мама с папой тоже могут тебе кое-что напомнить. После еды пойдём в твою комнату, и я постараюсь тебе что-нибудь рассказать. Правда, мне надо к двум быть на службе, но минут двадцать у меня ещё есть.
Он и Света встали из-за стола, и ушли в занимаемую ею комнату. Её сумка всё ещё была закрыта и, видимо, она ничего из неё не извлекала. Возможно, не рассчитывала в этой квартире долго оставаться. Филипп сомневался в этом. Но на самом деле он и сам не знал, как долго придётся девушке жить в квартире его матери. Даже пробежала мысль, не лучше ли было бы отправить её домой, к её матери. Дома и стены помогли бы восстановить память. Филипп решил при визите к психологу обсудить с ним этот вариант.
Света снова устроилась на койке. Она сложила две подушки вместе и устроилась на них полулёжа, поджав под себя коленки.
– Расскажи Филипп о моей жизни там, в России, – повторила она свою просьбу, высказанную за столом, как будто и не слышала тогда его ответ.
– Твой город находится в ста километрах от крупного областного цента, – начал рассказывать Филипп. – Я помню мою улицу и школу. Хорошо помню центр города. Там стоял памятник Ленину и туда мы ходили в горсовет выписываться. Когда мы получили разрешение на выезд, я в школу не ходил, и мама брала меня с собой. В городе было две школы. Одна была недалеко от центра, а другая – новая, была построена в микрорайоне. Я как-то был там с папой. В какой школе ты училась, не знаю, но судя по твоему адресу в паспорте, ты должна была учиться в старой школе.
Филипп был не больно-то хороший рассказчик. Но постарался как можно детальней описать городскую площадь, школу, запомнившийся небольшой сквер. И странно, чем дальше он углублялся в прошлое, тем чётче всплывали забытые детали города. Вспомнились гипсовые статуи в парке: одна пионерка со вскинутой рукой и другая скульптура пионера с веслом. Он не мог знать, что это были заштампованные атрибуты парков периферийных городов. Вспомнился ванильный вкус мороженного, которое продавалось на углу площади в киоске возле универмага. Света всё время слушала, не перебивая и безотрывно глядя на него. Потом вдруг Филипп заметил, как она пару раз смежила веки и, наконец, ровно задышала, провалившись в сон. Филипп встал, осторожно вышел из комнаты и, махнув выглянувшей из кухни матери, покинул квартиру.