Шесть соток с весьма скромным домиком располагались на самой границе садового товарищества, рядом с прекрасным сосновым бором. Ранним летним вечером мы разожгли костёр на большой поляне и устроили посиделки с шашлыками, с песнями под гитару. Когда стемнело, вернулись на участок, но спать и расходиться не хотелось. Небо было усыпано звёздами. Мы сидели на лавочке возле домика втроём – Таня, дядя Володя и я. С покинутой нами поляны до нас ещё долетал дым погашенного костра, и я вдруг вспомнил такие же звёздные ночи у костров на Карпатах, где в августе 1968-го мы студентами были в походе по местам боевой славы. Вспомнил и рассказал, как однажды в городке Мукачево мы проснулись ночью от рёва самолетов и грохота танков, идущих нескончаемой колонной под окнами школы, в классах которой мы ночевали. Как из своих транзисторных приемников услышали сообщения то ли «Немецкой волны», то ли «Радио Свободы» о том, что наши танки вошли в Чехословакию. И тут, вдруг, немногословный обычно дядя Володя начал рассказывать о своей причастности к этой операции. Правда, его лётная часть, дислоцированная в Венгрии, участвовала не в самом вторжении, а лишь в его подготовке – разведке с воздуха и в аэрофотосъёмке. Последняя потребовалась, поскольку вдруг оказалось, что наши войска не располагали нормальными топографическими картами местности. Может быть, потому что ни Венгрия, ни ЧССР, ни другие соцстраны не рассматривались нашими стратегами в качестве возможного театра военных действий. Потребность в картах была настолько срочной, что работать приходилось даже по ночам. С самолёта сбрасывалась на парашюте осветительная ракета, и пока она летела, производилась съёмка. Дядя Володя, смеясь вспоминал, как однажды не догоревшая до конца ракета упала на чей-то сарай или амбар (Слава Богу, не на дом!). Лётчики получили взбучку от начальства, а хозяин амбара – компенсацию за ущерб от пожара. Этот эпизод потянул за собой другие воспоминания о годах службы в Венгрии – о бедном жизни простых мадьяр, обед которых в те времена мог состоять из картошки с красным перцем и луком, об их странной для русских традиции проводить целый вечер в кафе с одной рюмочкой сливовицы. Присоединившись к рассказам отца, Таня вспомнила галантность венгерских мужчин, которые, прощаясь с дамой, кем бы она им не приходилась, непременно произносили традиционное «Чоколом!», что значит «Целую ручки!». Это была последняя наша встреча с дядей Володей. Вскоре после этого он перенёс инсульт и на долгие годы был прикован к постели. А наше общение свелось к редким разговорам по телефону.