– Ну, давай, удивляй, – разрешил Олег.
И Эм Пэ удивил. Да еще как! Так, что Олег едва не сел прямо там, где стоял. А в горле, что недавно едва не забилось пылью, застрял комок, который никак не удавалось сглотнуть. Потому что перед ним во всей своей красе предстала Мария Павловна – в том виде, и, очевидно, возрасте, какой ее помнил восьмиклассник Олег Громов. Только абсолютно голая. Еще и улыбалась призывно.
– Это как? – сумел все-таки вытолкнуть из себя парень, – это что, ты у меня в мозгу ковыряешься, зараза?
Эм Пэ ответил; точнее, ответила. А еще точнее – ответила Мария Павловна. Смотрела она при этом на такого же голого парня очень провокационно; выпятив грудь, размером, наверное, вдвое крупнее, чем в те далекие годы, и глубоко и чувственно вздыхая:
– Не ковыряюсь. Мыслеобраз создает сам Носитель. Малый Помощник принял его от Носителя и вернул в участок мозга, принимающий зрительные образы.
– То есть никакой Марии Павловны здесь нет, и никто, кроме меня ее увидеть не может, – ухватил сразу главное Олег, – если бы такой, конечно, здесь сейчас был.
– Абсолютно верно, – провозгласила учительница русского языка и литературы; теперь тем самым тоном, каким вдалбливала когда-то в неокрепшие умы детдомовцев правила русского языка.
Сказала, и растаяла. Олег, только что безуспешно боровшийся с реакцией своего организма на это возбуждающую картинку посредством того самого куска материи, теперь переместившегося на живот, и прикрывшего парня почти до колен, вскрикнул:
– Эй-эй! Ты куда? Вернись… пожалуйста.
«Мария Павловна» вернулась в одно мгновение. А Олег, переждав еще один гормональный шторм, с великим сожалением приказал, или попросил:
– Ну, ты хоть оденься, что ли?
В отличие от самого парня, единственной одежкой которого был тот самый хлипкий рулон, «Мария Павловна» предстала теперь в полном учительском облачении. Кому интересно – строгая юбка с пиджачком до колен, белая блузка с каким-то подобием галстучка, туфли на низких каблуках, колготки…
– А может, чулки… с подвязками, – немного отвлекся Громов, и тут же вернулся к суровой правде бытия; вслух, – как-то слишком строго получилось. И неудобно, наверное. Здесь паркета нет. Так что переоденься, пожалуйста. Во что-нибудь полегче.
Сознание никак не желало мириться с тем фактом, что картинку перед ним рисует его собственный мозг. И что именно он «нарядил» сейчас молодую женщину в легкую кофту с пуговицами, расстегнутыми весьма смело, и джинсы с кроссовками. Этот наряд сделал «Марию Павловну» моложе лет на пять. Так что подросший и возмужавший со времени их последней встречи Громов выглядел сейчас старше своей учительницы. Потому он и решил; для себя и таинственного Эм Пэ: