Для смены темы Климентий рассказал несколько свежих шуток, появившихся после того, как в законодательство внесли изменения: теперь семьей считался не союз мужчины и женщины, а договор двух граждан с государством. Чиновники предложили включить в это соглашение право государства менять генетику у будущего ребенка и выращивать его в искусственной матке. Последняя идея и породила анекдоты о том, что в продолжение этих реформ государство должно начать кормить детей своей грудью. Впрочем, это выглядело не как шутка, а предположение о дальнейшем развитии событий.
Разговор незаметно свелся к работе банка. Обсудив все изменения, произошедшие за последнее время, Виктор вызвал такси и отправился домой. Климентий пребывал в замешательстве – если и дальше этот парень начнет заморачиваться, то возможны проблемы: вдруг он решит перевести банковские деньги в какое-нибудь общество по защите розовых дельфинов, потому что их мозг генерирует особые волны. Разбирайся потом с этим…
Поразмышляв еще немного, он уверенной походкой направился к кабинету сотрудника министерства общественной безопасности, закрепленного за банком.
Гликерия шла из выставочного зала. Впервые решила она выставить картины не с пейзажами и портретами современников, а с теми, кто приходил к ней во снах. Решение это пришло внезапно как желание поделиться тайной, которую она больше не вправе хранить от окружающих. Отстукивая своими туфельками по свежевымытому тротуару рождающийся в ней танцевальный ритм, она обратила внимание на расположенный слева от ее обычного маршрута прогулок пирамидальный храм. Прозрачные стены отдавали синевой, а расположенные внутри храма фрески не казались сегодня такими безжизненными. Ей, как художнику, всегда хотелось исследовать технику их создания. Но сегодня внимание ее было привлечено не ими. Священник, одетый в красное одеяние, утомленно перемещался по храму, явно уставший от своего бытия. Его походка напоминала движения лыжника, идущего по заснеженному лесу и готовому в любой момент упасть в снег из-за попавшего под лыжню кустарника.
«Кажется, на нем одета мантия», – подумала Гликерия, осознавая явные провалы образования в области религиоведения.
Внезапно ей захотелось поговорить с этим ловцом человеческих душ и выяснить причину усталости. Вдруг удастся избавить его от этого чувства, которое явно приобрело форму бремени, отягощая его жизненный путь? Гликерия в этот момент даже не успела удивиться своей готовности прийти на помощь незнакомому священнику, который к тому же был значительно старше ее, но она почувствовала необходимость разговора. И еще, она не понимала, что дальше делать с тем чувством волшебства и полета, что оставался с ней после сна. Как ей поделиться полученным опытом с окружающим миром? Сверстники были озабочены построением карьеры и нахождением своего места в социуме, да и разговаривать с ними о своем необычном опыте казалось неразумным – ее могли поднять на смех, а вот пообщаться с совершенно незнакомым человеком, ушедшим от мира общепринятых забот, – эта идея ей понравилась.