– Ну как я тебе? – внезапный вопрос от мужчины, который не отрывал свой взгляд от дороги, застал меня врасплох. – Ты так пристально меня изучала. Понравился?
– Никак. Не понравились, – мрачно ответила я, снова отворачиваясь к окну.
– Да брось, мышка, – он хмыкнул. – Такие взгляды я расшифровываю как "трахни меня". К слову, нам обоим понравилось то, что произошло сегодня днем, не отрицай.
Если бы босс до этого не заблокировал двери, я бы попыталась выбраться из машины. Мое умиротворение испарились, и пришли мысли одна другой хуже.
– Что, мышка, боишься? Совершенно зря: что страшного в том, что ты получаешь удовольствие?
Он издевается или действительно не понимает?! Да, утром было хорошо, но моему телу, а как же разум?
– Хватит игр, – устало попросила я. – Давайте начистоту?
И мужчина, не скрывая того, что действительно играет, произнес:
– Так будет скучно, мышонок.
– Я не мышонок! – мне надоело дурацкое прозвище.
– Нет, самая настоящая мышка, – он оторвался от дороги и несколько секунд смотрел на меня, снисходительно улыбнулся. – Пытаешься казаться сильной, самостоятельной и храброй, а у самой хвост дрожит. Серая мышь, но что-то в тебе есть.
Я не стала спрашивать, что есть во мне, просто решила молчать, раз ответов никаких не получаю.
Примерно спустя час ползания по пробкам и парочку крепких матерных выражений от Дмитрия Сергеевича, он заехал в подземный гараж фешенебельного жилого комплекса, полностью огороженного со всех сторон и окруженного охраной.
"Ну, вот в таких домах и прячутся те самые миллионеры-принцы из любовных романов до встречи в метро с наивной героиней, – отнюдь невесело усмехнулась я.
Я рассматривала убранство подъезда с затаенной горечью. Все было вычурно, громоздко, но так… сказочно. И высокие резные арки, и мраморные широкие лестницы, и лепнина, и каменный пол, наполовину спрятанный дорогим ковром. Я будто бы, как Золушка, вырвалась из хлева в королевский замок.
Большая трехярусная квартира была подстать окружающему экстертеру: тоже величественная, изысканная, но уже более современная. Но только имелось одно "но". Едва Воскресенский открыл входную дверь, пропустил меня вперед и запер за нами, мы услышали стремительное цоканье каблучков по паркету и нежный, переливчатый голос:
– Дорогой, ты вернулся?
Прекрасная женщина в легком шелковом халатике влетела в прихожую, улыбаясь. И по мере приближения у нее эта самая улыбка таяла. Она увидела, что этот самый "дорогой" не один.