Старший патруля смотрит в своих бумажках, кивает головой. Уточняю, что делать с ранеными. Оказывается, надо зайти к заведующей приемным отделением, оповестить ее, потом забрать кого из хирургов для выборочной сортировки, а главврачу передать списки раненых и больных с положенными данными и диагнозами. Так что мне аккуратно – в актовый зал, перерыв будет через 15 минут.
Выкатываюсь на улицу. У седого медбрата бумаги по раненым в порядке и написано все четким печатным военно-писарским почерком. Заглядение. Даже указано, какое лечение проводилось. А вот у тех, кого подобрали первыми – бурелом после шторма. Единого списка нет, какие-то записульки, накорябанные разными почерками, да еще и почерка-то медицинские, словно для прокурора написанные – чтобы в случае чего неприятного можно было прочитать «левая рука» как «правая нога».
Озадачиваю санитара составлением единого списка по образцу. Чешет в репе. Потом лезет в автобус писать.
Ко мне подходит ветеринар Бистрем. Оказывается, очень хочет послушать то, что будет говориться на семинаре. Ну, вроде как по нынешним временам – почти коллега, благо педиатров всегда с ветеринарами ехидно сравнивали: у тех и других пациенты не могут толком отвечать на вопросы.
Проходим мимо БТР – из люка высовывается опухшая морда страдальца. Смотрит очень красноречиво.
– Помню я, сейчас уточню, где стоматология работает, – киваю ему головой.
Когда уже захожу в двери, догоняет Николаич вместе с седым медбратом.
Патрульные выслушивают, кто откуда и пропускают. Оказывается, действительно указано: всех медиков – пропускать. Николаич и Бистрем таким образом и просачиваются, под мое поручительство. Как два медбрата.
Некоторое время теряем в фойе – там сидит дракон в виде бабки-санитарки. Известно, самые свирепые люди – это уборщицы и гардеробщицы. Тут она выполняет обе роли. Выполняет как часовой – строго, с достоинством и честью. Мало того, что мы, как положено, оставляем верхнюю одежду – так и башмаки туда же. Взамен нам выдают новехонькие, идиотских расцветок резиновые шлепанцы пляжного типа и застиранные, но чистые халаты…
Мда, сурово. Но справедливо: сейчас бахил на всех не напасешься, да и грязь в клинике совсем ни к чему. И опять же, каждый посетитель тут же встает на положенную ему полку.
Понимаю это, когда из актового зала нам навстречу выкатывается комендант Кронштадта каперанг Змиев собственной персоной, в компании еще нескольких офицеров, у которых из-под халатов выглядывает форма. Ясно: перерыв, люди поползли ноги размять и покурить. Так вот, на разминаемых ногах у всех, включая Змиева, эти резиновые шлепки, отчего гости явно чувствуют себя не в своей тарелке. Николаич подходит к каперангу, докладывает о прибытии, но делает это с легкой, почти неуловимой глазу развальцей, чуточку небрежно – с дерзинкой, как себя обычно ведут представители привилегированных военных специальностей – те же десантеры, например, то есть формально – все как положено, но с нюансами…