Вместо нравственной победы он получил большое поражение.
Уже не торопясь, достаточно размеренным шагом Князь догнал Графа.
– ЭЭЭЭ! Старый! Ты на Камчатку ходил? Чего как долго? Купил? Давай дерябнем, а то что-то руки дрожать начинают, от лета уже ничего не осталось, – набросился Граф с вопросами на Князя. Князь вопросительно поднял голову.
– Что я должен был купить?
– Как что, старый?! Перцовку, боярышника ты купил или выпил все в одно жало?
– А?! да не… мне продавщица не добавила. Потом попытался настрелять, но не получилось.
– Давай я попробую уговорить продавщицу, давай деньги.
Князь протянул ему мелочь и Граф ушел.
Граф специально пошел в ту аптеку, которую должен был посещать Князь. Граф перед входом сделал профессиональную Гримасу мученика, перевел весь свой вес на одну ногу для видимости хромоты. Медленно открыв дверь, он так же еле-еле стал подходить к окошку, кряхтя себе под нос и ругая несвязной речью кого-то. Граф крутился по сторонам, не торопясь подходить к прилавку с кассой, тем самым тратя впустую морально выделенное продавщицей время нахождения бомжа в магазине. Наконец, дохромав до кассы, Граф долго стал искать мелочь, потом пересчитывать ее, перекладывая из одной руки в другую. Послышалось нервное сопение продавщицы. Готова, смекнул Граф и высыпал мелочь на прилавок.
– Что тебе?
– Эээ…. Прохрипел Граф. – ээээ, пузырь дай…
На беду Графа продавщица, несмотря на то что сгорала от нетерпения выпроводить вонючего покупателя, пересчитала мелочь и заметила, что двух рублей не хватает. Граф сделал растерянный вид и попросил смиловаться над ним. Продавщица фыркнула, но дала заветный коричневый пузыречек. Выражение лица Графа не изменилось, но внутри себя он размышлял о том, что, видимо, Князь его обманул и куда-то ходил не сюда. Ведь продавщица даже не выдала, что он такой не один и что до него кто-то приходил с такой же просьбой. Да и согласилась быстро добавить. Граф отправился к выходу быстрым здоровым шагом. Только потом уже, подумав о том, что зря не доиграл спектакль до конца. Ведь такой доброй женщиной можно было манипулировать еще не раз.
Но внутренняя злость от лжи друга переполняла его, и ему хотелось ударить Князя. Но на улице при людях было нельзя, лучше с ним разобраться дома. «И давно ли с ним Князь перестал делится своими мыслями», – задался вопросом Граф. Вернувшись к Князю, он протянул ему перцовку – пей!