На следующее утро они вместе с сыном пошли к дому Анны. Сильно похолодало. Степан дал им зимние тулупы. Катюша осталась дома. Время тянулось медленно. Замотанные в пуховые шали и какие-то тряпки люди стояли, сидели, ходили вдоль по улице, переговаривались, вздыхали. Время от времени на крыльцо выходила Зинаида и зычно кричала: «Артамоновы! Беляев! Солдатенко!» Фамилии десятикратно повторялись в толпе.
Часам к четырем Дарья Сергеевна уже понимала, что сегодня им не попасть на прием, как вдруг люди заголосили: «Клюевы! Где Клюевы?»
Схватив за запястье безучастного Славочку, мать рванулась к двери. Зинаида раздела их и провела в большую и красиво обставленную комнату с пушистым ковром, югославской стенкой, начищенным хрусталем на полках и удобными креслами за большим столом. В одном из них сидела простая и толстая женщина с короткой высветленной «химией» на голове. Дарья Сергеевна растерялась. Она представляла себе бабку в платочке, со свечами и иконами на стенах, пучками засушенных трав и лягушками в банках. Анна улыбнулась, жестом показала Дарье Сергеевне сесть поодаль, на стул около стены. Славочку пригласила в кресло перед собой, взяла его руки в свои ладони. Долго прощупывала пальцами каждый его сустав, гладила локти, колени, лодыжки, тяжело опустившись перед подростком на четвереньки. Встала, обернулась к Дарье Сергеевне: «Пойдите, погуляйте, мама. Пять дней будете ходить ко мне на лечение. Оплата и все вопросы – к Зинаиде». Дарья Сергеевна вышла в арку без двери и оказалась в соседней комнате, которую, следуя за Зинаидой, вначале и не заметила. Сделав два шага в сторону, она замерла, чтобы слышать и краем глазом видеть, что будут делать с сыном.
Анна пристально смотрела на Славочку. У нее были мясистые щеки, цепкие серые глаза, немного смещенный набок нос, пухлые губы. В целом, если бы не умный взгляд – лицо продавщицы в молочном отделе. Она взяла со стола ножны, достала кинжал и стала водить вдоль Славочкиного тела, будто счищала с него кожуру, что-то приговаривая и периодически ужасно рыгая. Чем дальше, тем больше тело ее содрогалось отрыжкой, и в итоге она кинулась в скрытое помещение за шторкой, где, судя по звукам, ее жестоко вырвало. Через пять минут Анна вышла опустошенной. «Мама, заходите!» – крикнула она, будто не сомневалась, что Дарья Сергеевна никуда дальше соседней комнаты и не уходила.