Дарья Сергеевна уехала из Н-ска через месяц после того, как Филизуг увез Славочку в Москву. Жизнь ее стала пустой, к тому же Славочка схватил ангину, загибался от столовской еды и нечеловеческой нагрузки – его взяли сразу на второй год обучения, но программа была очень сложной. Курс, на который он попал, невзлюбил провинциального гения. И прежде всего из-за Филизуга. О нем в Гнесинке ходили гадкие слухи. Об этом Славочка узнал в туалете после первой недели обучения. Два альтиста стояли в очереди в кабинку, и когда Славочка просачивался между ними на выход, пропели: «Филь-кин маль-чик-с-паль-чик!»
Дарья Сергеевна тоже почувствовала неладное. Недели через три после того, как Славочка с Филизугом сели в поезд, она встретилась возле подъезда с учительницей из музыкальной школы и гордо сообщила ей, что сын принят в Гнесинское училище и отбыл с педагогом в Москву.
– Он у вас умница, – подтвердила учительница. – Вот только где будет работать Филипп Андреевич?
– Будет преподавать, как и прежде.
– В Гнесинке? Не-ет. Туда ему путь заказан, ему чуть статью не пришили, за мужеложство.
Дарья Сергеевна не знала такого слова, но ночью заснуть не могла. Она соединила в голове все соты в один улей, и руки ее стали ледяными от ужаса. На следующий день состоялся разговор с Катюшей, мужем и его сестрой, живущей в соседнем доме. Было решено, что Катюша переедет жить к тете и будет заканчивать старшую школу под ее надзором, муж закодируется и бросит пить, а она поедет помогать Славочке в Москву. Вскоре на Казанском вокзале в 5.38 утра ее с двумя чемоданами встречал Филипп Андреевич – Славочка лежал с температурой.
– Зачем вам два чемодана, мама? – спросил сонный Филизуг.
– Кастрюли, крупа, мед, варенье. – Она перечисляла это и смотрела Филу между глаз, будто вбивала туда длинные гвозди.
– Крупа-а-а, – простонал Филизуг и прогнулся под тяжестью неподъемной ноши. – Носи-и-ильщик!
– Какой носильщик, деньги на ветер пускать. – Она вырвала один чемодан из его рук и энергично пошла по перрону. Филипп Андреевич торопливо семенил сзади.
Они зажили втроем в одной комнате, вместе ужинали, занимали очередь в туалет сразу на троих. Беспощадно ругались с алкашами-соседями, защищая друг друга, и безжалостно же друг друга уничтожали, когда соседям было не до них.