– Я остаюсь живым?
– Нет, вы умираете… И вас кладут в гроб. И даже забивают крышку гроба гвоздями. Но зрителю это будет уже не интересно, и он уже выйдет из темного зала на солнечный свет и купит себе пива и мороженого… Он возьмет пример с вас. И он еще долго будет вспоминать, что вы сказали, и разговаривать с вами. И со мной…
– Вас в пьесе нет.
– Я сижу перед вами. И я пью налитое вами мне вино.
– Ха-ха-ха! Так это уже после моей смерти! Ха-ха-ха!
– Допишите. Мне очень хочется быть рядом с вами. Я буду немногословна. Могу за весь фильм сказать всего два-три слова, но всегда быть рядом с вами. Лежать ночью рядом с вами и повторять все ваши дневные разговоры вслух, когда вы уже спите. Нет, я не придумала себе вас, это вы мне о себе все рассказали… Нет, не о себе – о нас обоих.
– Ах, если б вы знали…
– Аня. Меня зовут Аня.
– Ах, если б вы знали, Аня!.. Я ничего не смогу дописать лучше, чем есть.
Из зала донеслось сначала робко, но потом все громче и даже по-дружески требовательно: «Николай Афанасьевич, просим вас, пожалуйста, допишите… Да неужели это так трудно?! Она красивая. Она очень красивая. Да взгляните на нее внимательно. Почему вы не смотрите на нее?! Да нет у вас таких в театре. Мы все пойдем смотреть этот фильм про вас обоих… На ней очень красивое платье! И туфли! И поясок! И все остальное! Ха-ха-ха! Посмотрите внимательно на нее. Красота – это уже молитва.
Николай Афанасьевич, еще раз налил вино в оба стаканчика и быстро выпил свой.
– Вы хотите в пьесе быть рядом со мной? Я там десять раз укладываюсь в гроб. Вы просите меня написать другую пьесу! Вера Кузьминична, принесите мне еще холодной телятины.
– Нет. Я прошу вас дописать вашу пьесу. Вы умный, вы талантливый, вы мудрый, вам себя совсем не жалко… Пожалейте других. Пожалейте наших зрителей.
Конечно, в рюмочной «Причал», кроме Николая Афанасьевича, никто не просил холодной телятины. Поэтому Вера Кузьминична, официантка и хозяйка этого заведения, приносила Николаю Афанасьевичу первую попавшуюся закуску, чаще всего это была селедка с зеленым горошком. Но сегодня ее не было, и ее муж Шурик, бармен и швейцар, добрейший человек, который наливал всем чуть-чуть больше вина, за что всегда получал укор от Веры Кузьминичны: «Ты зачем спаиваешь людей», принес с кухни целую запеченную утку с яблоками и еще одну большую бутылку вина. Утка эта, конечно, готовилась хозяйкой для дома, а бутылка французского вина уже несколько лет ждала особенного события под названием: «Вход действующего губернатора в рюмочную “Причал”». И утка, и большая бутылка французского вина были встречены аплодисментами. Столик Николая Афанасьевича уже стоял посередине зала в окружении других столиков, и все смотрели на них. Николай Афанасьевич оторвал от утки крылышко и помахал им, изображая полет.