– Посуда, – рычал он, когда невестка пыталась улизнуть после ужина.
– Папа!
– Я уже двадцать лет твой папа. Мой сам. Мне без разницы, кто будет вести домашнее хозяйство, разбирайтесь без меня. Жанна, шмотки свои из коридора и моей комнаты убери немедленно. Да приберись, свинарник развела! Пора взрослеть.
– Будете меня шпынять – к маме уйду!
– Скатертью дорожка. Не велика потеря.
– Папа!
– Не хнычь! Первым делом, сын – чистота, уют и здоровое питание. Любовь – удовольствие, развлечение, экзотика. В конце концов, мой дом – мои правила. Не согласны – ищите съёмную квартиру.
– Я столько не зарабатываю, Жанна вообще студентка.
– Вот! Нормальные люди сначала думают и считают – потом действуют. Что я говорил, когда ты женихался – не торопись. Послушал? Черпай теперь что есть ложками и не ворчи. Или учи уму-разуму свою ненаглядную, пока не получилась копия маменьки – бегемотика с маникюром и замашками принцессы крови.
– Если бы мама была жива…
– Продула бы тебе ноздри ещё до свадьбы. Несносный характер твоей фифы торчал как иголки из спины ёжика.
– С тобой не договоришься.
– Потому, что я прав.
Егор доблестно боролся с привычками снохи, но преодолеть барьер природной лени был бессилен. Мало того – вскоре Жанна забеременела, стала раздражительной, капризной, плаксивой.
Она постоянно чего-то хотела, но исполненные желания лишь умножали недовольство, которое давало и её мамочке повод для претензий и скандалов, пока вконец не разругалась со всеми, в том числе и дочерью.
Жанна рыдала и ела, скулила и закусывала, после чего заваливалась на кровать или диван, погружаясь в неподвижную меланхолию.
Вадик испугался: почти так же вела себя мама. Чем это закончилось, было известно.
Начались походы по врачам, которые диагностировали у Жанны целый список хронических заболеваний, включая наследственные, генетические, перешедшие к ней по линии матери.
Исследования показали – вероятность того, что ребёнок родится инвалидом, весьма высок. Доктора настаивали на срочном оперативном прекращении беременности.
Жанночка встала на дыбы, – делайте что хотите, я буду рожать.
Когда начался токсикоз, невестка и вовсе слегла, наливаясь, тем не менее, как арбуз на бахче, потому, что аппетит взнуздать было невозможно.
Егор стал задерживаться на работе, не в силах терпеть жалобы и стоны раздавшейся в стороны, как дрожжевая опара, невестки, ни днём, ни ночью не отпускающей от себя мужа.