Мама звонит мне каждый день, каждый раз в конце нашего разговора я спрашиваю ее о Косте, мама глухо отвечает, что он еще не вернулся. Потом она робко интересуется, когда я вернусь домой, я понимаю, что она все еще считает мой отъезд глупостью и блажью. Отчасти я также думаю сама, я давно не чувствовала себя настолько одинокой, как здесь, хотя я уже привыкла к одиночеству. Я вижу Антона каждый день, мы сидим с ним за одной партой, он совсем близко и в тоже время бесконечно далек от меня, я замечаю, что у него под глазами появились круги, видимо, он не высыпается. Я даже думать не хочу о том, что он делает ночами. В университете я так ни с кем и не подружилась, публика здесь слишком пафосная – мажоры с понтами до небес и нагламуренные девицы с наклеенными ресницами, все мое общение с ними сводится исключительно к сухим кивкам. У них своя давно сложившаяся тусовка куда посторонним вход строго воспрещен. Антон же удивительно легко вливается в новый коллектив, он болтает с парнями на переменах, девчонки целуют его в щеки при встрече. Я же обычно стою в стороне одна, я не чувствую себя принадлежащей к их миру дорогих тачек, далеких путешествий и ночных клубов до утра. Антона я вижу каждый день, но мне все равно ужасно его не хватает, со мной он практически не общается, мы просто сидим с ним за одной партой, иногда он улыбается мне при встрече, иногда рассеянно кивает головой. Он весь поглощен новой жизнью, новыми друзьями и новыми развлечениями, в его радостной и интересной жизни теперь нет даже крошечного места для меня. За месяц, что я учусь здесь он отдалился от меня словно бы нас разделяли сотни километров.
Глава 3
Сегодня у меня просто паршивое настроение, у меня закончились деньги, утром я отдала Вике последние пятнадцать тысяч за квартиру. Это означает, что мне пора возвращаться домой, я приехала сюда зря. Я как могла оттягивала этот момент, пыталась сэкономить жалкие крохи, но теперь экономить просто нечего. Я истратила даже те деньги, что отложила на обратный билет домой. В университете, как назло, у двух человек день рожденья, у полного уже страдающего одышкой Павла и тощей вертлявой блондинки Светы. Наша староста Алеся или Олеся, за этот короткий месяц я так и не поняла, как правильно звучит ее имя, собирает по пять тысяч рублей на подарки, просто немыслимые деньги для Нижнего Новгорода и вполне обычные для московской золотой молодежи. Я одна ничего не сдаю, Алеся вновь подходит ко мне: