Ташу там не ждут, но она там будет.
Сборы много времени не заняли. Сперва наспех перевязать руки, смазав ладони целебной мазью. Потом надеть первое, что попадётся в шкафу. Выгрести из тайника на кухне кошели с деньгами и украшениями. Покидать в сумку всю снедь, что найдётся. Навесив замок на входную дверь, со всех ног рвануть к конюшне, пока кровь снова выстукивает в ушах «догнать, найти». Думать ни о чём другом – особенно о могиле на заднем дворе – Таша себе не позволяла. С этого момента она потеряла право плакать.
Оседлав и выведя за калитку сонного Принца, Таша вспрыгнула на коня. Мельком оглянувшись на дом, в котором она выросла и который видела, возможно, в последний раз, хлопнула Принца по боку – тот порысил вперёд, мимо лиственного моря, зелёных волн беспокойной листвы и сердечек незрелых яблок.
Хорошо, что нет у них ни коров, ни кур – могут себе позволить покупать еду у соседей, – и живность не останется взаперти, голодная…
Тропинка меж лугов, уводившая к Долгому тракту, встретила сумрачной тишиной. Осадив коня перед развилкой, Таша посмотрела на улицу, убегавшую к центральной площади: крышу дома Гаста она видела даже отсюда. Дым над трубой не вился – в этот час, когда в небе ещё не проявилась Аерин, рождавшаяся и умиравшая каждый день, спали даже самые трудолюбивые.
Повернуть или нет?..
Принц недовольно топтал дорожную пыль, пока Таша смотрела на черепичный скат, рыжевший над древесными кронами – дом Гаста вместо яблонь окружали вишни, ирга и бузина.
Повернуть. Постучаться. Рассказать всё старосте и пастырю, попросить помощи, поплакать на плече Гаста… Или просто тихо разбудить друга и предложить отправиться с ней – навстречу приключениям, о которых он так мечтал…
Хотелось бы ей, чтобы хоть одна из этих дорог была ей открыта.
Направляя Принца на тропинку, убегавшую прочь из Прадмунта, Таша почти до крови закусила губу.
У неё нет права втягивать в это Гаста. Ни Гаста, ни кого-либо ещё. Хотя бы потому, что убийцы знали то, о чём не должна знать ни одна живая душа, и кто бы ни отправился с ней, рано или поздно он тоже об этом узнает. Никто не может разделить с ней ту единственную дорогу, по которой теперь Таша могла – и должна – идти. Чтобы у них с Лив остался хотя бы шанс выжить, она должна справиться сама. Одна.
Одна, без мамы, одна, совсем…