У дурака из воротника его рубашки торчала шея, а на шее голова. Голова была когда-то коротко подстрижена. Теперь волосы отросли щеткой. Дурак много о чем-то говорил. Его никто не слушал. Все думали: Когда он замолчит и уйдет? Но дурак ничего не замечая продолжал говорить и хохотать.
Наконец Ёлбов не выдержал и, подойдя к дураку, сказал коротко и свирепо: «Сию же минуту убирайся вон.» Дурак растерянно смотрел вокруг, не соображая что происходит. Ёлбов двинул дурака по уху. Дурак вылетел из кресла и повалился на пол. Ёлбов поддал его ногой и дурак, вылетев из дверей, скатился с лестницы.
* * *
Так бывает в жизни: Дурак дураком, а ещё чего-то хочет выразить. По морде таких. Да, по морде!
Куда бы я ни посмотрел всюду эта дурацкая рожа арестанта. Хорошо бы сапогом по этой морде.
Теперь все знают, как опасно глотать камни.
Один даже мой знакомый сочинил такое выражение: «Кавео», что значит: «Камни внутрь опасно». И хорошо сделал. «Кавео» легко запомнить, и как потребуется, так и вспомнишь сразу.
А служил этот мой знакомый истопником при паровозе. То по северной ветви ездил, а то в Москву. Звали его Николай Иванович Серпухов, а курил он папиросы «Ракета», 35 коп. коробка, и всегда говорил, что от них он меньше кашлем страдает, а от пятирублевых, говорит, я всегда задыхаюсь.
И вот случилось однажды Николаю Ивановичу попасть в Европейскую гостиницу, в ресторан. Сидит Николай Иванович за столиком, а за соседним столиком иностранцы сидят и яблоки жрут.
Вот тут-то Николай Иванович и сказал себе: «Интересно, – сказал себе Николай Иванович, – как человек устроен».
Только это он себе сказал, откуда ни возьмись, появляется перед ним фея и говорит:
– Чего тебе, добрый человек, нужно?
Ну, конечно, в ресторане происходит движение, откуда, мол, эта неизвестная дамочка возникла. Иностранцы так даже яблоки жрать перестали. Николай-то Иванович и сам не на шутку струхнул и говорит просто так, чтобы отвязаться:
– Извините, – говорит, – особого такого ничего мне не требуется.
– Нет, – говорит неизвестная дамочка, – я, – говорит, – что называется, фея. Одним моментом что угодно смастерю.
Только видит Николай Иванович, что какой-то гражданин в серой паре внимательно к их разговору прислушивается. А в открытые двери метродотель бежит, а за ним ещё какой-то субъект с папироской во рту.