Проект ЮНЕСКО - страница 24
– Нет. Я хочу, чтобы это было.
– А что было только что?
– Это было у меня. Я хочу, чтобы у тебя тоже.
– Откуда ты знаешь? Нелепый вопрос… Это может сразу и не быть, или не быть вообще. Тебя не пугает такая перспектива?
Он промолчал, поворотом головы пряча от неё печаль суженных неподвижных глаз. Его амурной практики более чем хватало понимать, что если она сейчас уснёт, то весь их Аколь калюль превратится в вежливое ожидание обратного полёта.
…«Что же мешает мне быть с ней самим собой?»
Неожиданно для неё, он разнял её скрещенные руки, которыми она прикрывала две низкопосаженные сдутые игрушки и, приподнял её над собой. Это уж совсем не входило в её хрестоматийный план. Стыдливое замешательство быстро смешивалось с пониманием, что мальчика, за которым она закрыла тогда дверь в своей квартире, нету уже много лет:
– Гарик! Не смотри. Ну не смотри… Они не такие, которые нравятся мужчинам… Ну не смотри, пожалуйста. Ой… И вот здесь видишь, гораздо больше кило, чем хотелось бы. Гарик… тс… ммм…
Его сознание выговаривало с жестокой прямотой расстаться с тридцатилетним наваждением, но разрывающая душу ностальгия не давала исчезнуть образам с портретов. Подчиняясь её воле, он лаконично прикоснулся губами к предметам стеснения и опять прижал к себе. Поцеловав в пахнущий гримёрной пудрой лоб, он стал осторожно вызывать ответ её век, суженых возрастом и усталостью от полёта.
– Гарик… милый, ну не надо. Я устала… от перелёта… Ой… Ну не надо. Не надо…
– Оронов, я тебя сейчас ненавижу, – прошептала она тихо, безнадёжно пытаясь не соскользнуть со свежего гололёда неразгаданных эмоций в тайный опьяняющий обморок.
– За что?
– За то, что ты…
У него не было выбора, кроме как последовать за ней…
August 11, 2018
Плезантвиль. Штат Нью-Йорк
– Алло? Алло? – он среагировал на незнакомую трель, оборвавшую летаргию забытья.
«… Черт, как его включать…»
– Элина… Элина, проснись, wake up![2] Твой телефон звонит, не переставая, я не знаю, как его включать. Там полно сообщений. Ты своим-то, в Израиль, позвонила после посадки?
– Да, я послала эсэмэску дочке.
– И всё? Они знают вообще, куда и к кому ты поехала?
– Нет, я не хотела вдаваться в объяснения.
– Ну, ты даешь! Я думал, что ты умнее. Как же так можно? Бери, звони им сейчас.
– У тебя вообще обо мне было и есть завышенное мнение. В этом проблема. Ой… они знают, что первое, что оказывается у меня в руках утром – это смартфон; дай сюда. Она набросила на себя включённый им в Аколь калюль халат и, выходя в коридор, начала стучать указательным пальцем по экранчику. Её голос был немного другим, чем тогда в Литве. Что-то отсутствовало в нём, и вместе с этим какая-то новая интонация, новые нотки делали его приятным на какой-то добавочный манер. Разговор вёлся на русском, с жирными вставками на иврите.