Я жертва. Меня подставили. Я не убийца.
Дыши глубже. Войди в роль.
Жертва.
Я провожу влажными ладонями по светло-коричневой льняной юбке. Нейтральный оттенок, как и мои туфли-лодочки телесного цвета. На мне простая белая блузка – цвет невинности. Я поправляю красивые очки в роговой оправе, свидетельствующие о трудолюбии. Мои волосы коротко подстрижены, на ногтях нет лака. Меня можно принять за учительницу. Я могу быть вашей сестрой или вашей матерью. Вашей подругой. Я могла бы оказаться вами. Скромная. Сдержанная. Мягкая. Чувствительная. Потерпевшая. Да что там потерпевшая – по сути дела, оклеветанная.
Я часто и хорошо играла эту роль на протяжении моей жизни. Я могу сделать это снова. Я искусна в смене личин. Фактически я училась у одного из лучших экспертов. У моего мужа, покойного Крессуэлл-Смита.
Автомобиль останавливается. Мое сердце мерно стучит в грудной клетке.
Лоррингтон вынимает наушники и усиливает звук на телефоне, чтобы я могла слышать. Это Мелоди Уоттс, которая стоит снаружи, на вершине лестницы. Она говорит с резким австралийским акцентом.
– … обвиняемая только что прибыла вместе с ее барристером и солиситором[2].
Камера меняет угол съемки, и мы внезапно смотрим сверху на наш автомобиль. Это сюрреалистический эффект.
– Миссис Крессуэлл-Смит была выпущена под залог после обвинения, предъявленного более года назад, – говорит Мелоди Уоттс. – Сумма залога составила пять миллионов. В то время магистрат[3] Роберт Линдси постановил, что доводы Короны против обвиняемой являются обоснованными, но в итоге решил, что доводы обвинения перевешиваются рядом факторов, включая необходимость миссис Крессуэлл-Смит в подготовке к суду вместе с группой ее защитников, плюс отсутствие криминального прошлого во время ее проживания в Новом Южном Уэльсе. Он сказал… – Мелоди Уоттс проверяет цитату в своей записной книжке, – он сказал, что, хотя обвинение в убийстве принадлежит к числу наиболее тяжких, отказ от освобождения под залог не должен рассматриваться как наказание, так как в постановлении об освобождении до суда упоминается о презумпции невиновности.
Она смотрит в камеру, и солнце озаряет ее белоснежные зубы.
– Было сочтено, что миссис Крессуэлл-Смит не является угрозой для общества, и она добровольно сдала свой паспорт.
Лоррингтон надевает свой парик и поправляет мантию. У меня во рту вдруг становится сухо, как в пустыне.