Еще не коронованный Элиас уже сейчас выглядел как король-воин. Он сидел за главным столом в окружении молодых лордов, которым благоволил: Гутвульф из Утаниата, Фенгболд, граф Фальшира, Брейагар из Вестфолда и другие – у всех на черных траурных одеяниях было что-то зеленое, цвет Элиаса, каждый старался произнести самый громкий тост и отличиться самой лучшей шуткой. Будущий король сидел во главе стола и награждал своих фаворитов, которые лезли вон из кожи, громким смехом. Время от времени он наклонялся, чтобы сказать что-то Скали из Кальдскрика, родственнику Изгримнура, который по специальному приглашению сидел за столом Элиаса. Крупный мужчина с ястребиным лицом и светлой бородой, Скали выглядел немного удивленным – очевидно, не ожидал оказаться рядом с наследным принцем, – ведь сам герцог Изгримнур не удостоился подобной чести. Однако какие-то слова Элиаса нашли у него отклик, Саймон заметил, что риммер улыбнулся, грубо захохотал и чокнулся стальным кубком с кубком принца. Элиас с волчьей ухмылкой повернулся, что-то прошептал Фенгболду, и тот присоединился к веселью.
А вот за столом, за которым вместе с Изгримнуром сидели принц Джошуа и его друзья, царило совсем другое настроение, под стать хмурому лицу Джошуа. Впрочем, остальные дворяне старались поддерживать разговор, однако Саймон видел, что герцог и принц в нем практически не участвуют. Джошуа смотрел в пространство, словно его заворожили висевшие на противоположной стене гобелены. Герцог Изгримнур также молчал, но мотивы его поведения сомнений не вызывали. Даже Саймон заметил, какие взгляды бросал старый герцог на Скали Острый Нос и как его огромные узловатые руки рассеянно дергали за край туники из медвежьей шкуры.
Демонстративное пренебрежение Элиаса к одному из самых верных рыцарей умершего короля не прошло не замеченным за другими столами, впрочем, никто не решился это показать, хотя многих разочарование герцога развеселило. Они перешептывались, прикрывая рты руками, а приподнятые брови указывали на серьезность скандала.
Пока Саймон оставался на месте, ошеломленный шумом, дымом и собственными сбивавшими с толку наблюдениями, от заднего стола послышался голос, который его поносил и требовал вина, что заставило юношу вернуться к жизни.
Позднее, тем же вечером, когда Саймон наконец нашел возможность немного отдохнуть, укрывшись в алькове, под одним из гобеленов, он заметил, что за главным столом появился новый гость, который уселся на высоком стуле между Элиасом и Гутвульфом. Вновь прибывший был одет в совершенно неподходящий для похорон алый наряд с черно-золотой окантовкой по краям широких рукавов. Он наклонился вперед и что-то прошептал Элиасу на ухо, а Саймон не мог отвести от него зачарованного взгляда.