Где-то неподалеку зашуршала листва.
– Мне нужно идти, – обернулся на звук Брахур. – Можете здесь отдохнуть. В глиняном горшке есть немного воды.
Под навесом сгустилась тьма, но можно было различить кучу мягких папоротниковых веток, служащих постелью. В углу стояли горшки с водой, лежали несколько гнилых яблок и длинные желтые полоски, похожие на кору.
– Нам нужно ему доверять, – сказал Нейт.
– Я поняла, – ответила Сифинь. – Мне он показался хорошим.
Она села на кучу веток и смотрела на него исподлобья.
– Если что, я всегда начеку.
– Что это значит – «начеку»? – не поняла она.
– Это означает, что я всегда осторожен, – сказал он, смахивая с подбородка маслянистые капли пота.
Брахур шел по густой буковой рощице и думал.
Сквозь заросли пробивался разорванный, соединенный с незнакомой музыкой мотив из «Грозы» Вивальди.
«Ага. Его здесь не часто услышишь, – пронеслась мысль. – Нужно отметить».
Наконец Брахур добрался до шалаша.
Его встретила крупная, хмурого вида женщина с густыми черными волосами. Это была Мирия.
Она выглядела отекшей. Брахур подозревал, что это почечная недостаточность, вызванная обезвоживанием тех дней.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Тошнота не проходит, – ответила Мирия. – И мышцы очень странно подергиваются.
– Пей больше воды. Я тебе говорил. Завтра принесу еще.
Повисла пауза.
– Почти ночь. Поздно же ты пришел. – Она готовилась ко сну и взбивала постель – слежавшиеся ветки папоротника.
– Тебя никто не беспокоил? – спросил он.
– Днем проходил мимо один. Даже не обратил внимания. Так что все хорошо.
Брахур кивнул.
– Есть немного фруктов, – сказала Мирия.
– С удовольствием поем.
Однажды он спас ее – дал напиться из дубового корня. И теперь она была единственным человеком, кому он доверял в этом гиблом месте.
– У холма я наткнулся на двоих, – сказал Брахур. – Отец с дочкой. Я говорил с ними.
– Что тебя удивило?
– Их разум не затемнен.
Он с жадностью поглощал желтые продолговатые плоды.
– Где они жили? – Мирия замерла и с тревогой смотрела на него.
– Отец говорит, что в пещере.
Брахур вытер липкий сок с подбородка, нырнул в шалаш и вытащил из угла связку коры. Внутри пахло прелым папоротником и гнилыми фруктами.
– Выходит, они даже не слышали о старике? – Глаза Мирии блестели из-под болезненно опухших век.
– Вроде бы нет. Я поверил им. Невозможно так естественно лгать.