В предзакатный час мы шли по бульвару, и мой собеседник восторженно рассказывал мне о своей недавней поездке в Белоруссию, о том, как щедро принимала его многочисленная родня, и как зазывала вернуться на родину, обещая помочь и с жильем, и с работой.
– Почему же ты не согласился? – спросил я.
Он помолчал немного и сказал просто и задушевно, без тени рисовки:
– А я полюбил эту землю…
Полагаю, он точно сформулировал то, что у других лежало на сердце.
Многие тысячи среднеазиатских «европейцев» могли бы повторить, как признание: «Я полюбил эту землю»…
ВОСТОК – ДЕЛО ТОНКОЕ
Ну, а как сами узбеки относились к русскому населению республики?
Ташкентские узбеки старого закала четко разделяли русскую общину на две основные категории.
К первой они относили тех европейцев, которые выросли и сформировались на Востоке, считая эту землю родной, которые понимали и уважали местные традиции, а также соблюдали нормы поведения, принятые в этих краях.
Эти русские люди, которые, что немаловажно, были большей частью специалистами высокой квалификации – преподавателями, врачами, инженерами и т.д., пользовались безоговорочным уважением в узбекской городской среде.
Какие-либо конфликты на национальной почве между двумя этническими группами были за гранью возможного.
До землетрясения 1966года преобладающим влиянием среди европейского населения Ташкента пользовались именно те его представители, каждый из которых мог бы сказать о себе: «Я полюбил эту землю»…
А затем…
На восстановление разрушенного города приехало множество молодых мужчин и женщин со всех уголков страны.
Большинство из них не имели никакого представления о специфике этого края.
Нет, основная масса строителей вела себя достойно, приобщаясь постепенно к той истине, что «Восток – дело тонкое».
Но, чего греха таить, были и такие, кто, не стесняясь, нередко в нетрезвом состоянии, неуважительно отзывался о местном укладе жизни, об уровне национальной культуры.
Такого рода «гости», которые, впрочем, считали, что они везде дома, то и дело провоцировали конфликтные ситуации.
По счастью, почти всегда находились «здравомыслящие головы», как из числа коренных русских ташкентцев, так и узбеков, которые вмешивались в инцидент, гася нездоровые страсти.
Неприятный осадок, однако, оставался.
Надо сказать и о том, что в 70-80-х годах в Ташкенте сформировалась довольно внушительная прослойка русскоязычных узбеков.