Святые и дурачок - страница 25

Иоанн – наш проводник в Евангельскую страну.

Степень исторической достоверности Евангелия от Иоанна определяется, с одной стороны, тем, что он – единственный из евангелистов сам видел и слышал почти всё, о чём писал, с другой стороны, тем, что его воспоминания отстоят на много лет от событий и накладываются на сложившуюся философскую концепцию. Поэтому слова Христа он, возможно, передаёт менее точно, чем синоптики, но смысл этих слов раскрывает более глубоко и прозорливо. Что касается фактов, то их изложение и в мелочах выдаёт очевидца; однако же, фиксируя на склоне долгой жизни воспоминания своей юности, Иоанн мог в чём-то ошибиться и что-то перепутать, например – последовательность и сроки событий.

Завершаем необходимый манёвр в чащобу учёности и выруливаем на главную дорогу.

Апостол Андрей Мозаика Конец V – начало VI века Архиепископская капелла, Равенна

Первозванный

Руки апостола Андрея пропахли рыбой. Рыбацкий запах в складках его одежды таился долго – дольше, чем у старшего брата Симона, хотя оба давно уже не закидывали сетей в Кине-рет. Как случается между братьями, они были похожи и очень различны. Симон жарок, бегуч, порывист; то, что овладевало им, овладевало вмиг и целиком. Андрей тих, упорен; не скоро собирался в дорогу, но проходил её до конца, не оборачиваясь. Учитель, Который знал всё, знал про них и это. Потому и позвал за Собой первым Андрея. Тот посмотрел на Учителя внимательно, помолчал, подумал – и пошёл. Приостановился у братнина дома. Симон сидел у порога, чинил сети. Что-то сказал ему Андрей; что именно – мы не слышим: коротко и тихо. Услышав слова, Симон бросил игличку, вскочил, едва не запутавшись в сетях, побежал за человеком, движущимся в световом отдалении.

Симон опередил Андрея. Стал Кифой, Петром – камнем, на котором воздвигнута Церковь Христова. Андрей никогда не усматривал тут несправедливости: он знал, что путь Первоверховного лежит через муки троекратного отречения. Он шёл своим путём, дальним, немыслимо трудным путём Первозванного.

Так вот, руки апостола Андрея. Широкие ладони, крепкие пальцы. Руки, исколотые острой костью и плавниками, пропитанные рыбьей кровью, привыкшие к шершавым вёслам, к тяжёлой и грубой сети. Эти большие тёплые руки взяли мою маленькую душу, понесли куда-то вперёд и вверх – наверно, к огромному и таинственному дубовому книжному шкафу, в глубине которого, как сокровище в пещере, лежало Евангелие.