Больше всего Динэре хотелось быть внутри того геройского прошлого и того большого прекрасного будущего, частью чего был еще недавно ее отец и чем по страшному недоразумению перестал быть. Старшая сестра, видя терзания младшей, придумала написать письмо в Москву, в ЦК ВЛКСМ. «Можем ли мы вступить в комсомол, если наш отец арестован органами НКВД?» – вот что было в этом письме. Через месяц пришел ответ: «Поскольку тов. Сталин сказал, что сын за отца не отвечает, вы можете стать членами ВЛКСМ». С этим ответом сестры отправились в местный райком комсомола, и, наконец, вопрос их приема был решен положительно.
После окончания десятилетки Лидия вернулась в Ленинград, чтобы поступать в университет, на только что открытый экономический факультет. Аттестат с отличием позволил ей сделать это без особого труда.
А Динэра осталась с матерью в Орше, и внутренний надлом ее продолжался. Она чувствовала, что жизнь выталкивает ее. Так в детстве, во время купанья в оцинкованной ванночке, вода выталкивала на поверхность их с сестрой общего целлулоидного пупса, выталкивала так сильно, что и двумя руками не удавалось удержать голое розовое тельце.
Никаких важных и нужных дел школьный комитет комсомола Динэре не предложил, а только обязал ее вместе с подругой-одноклассницей посещать хоровой кружок, притом что ни у той, ни у другой не было ни слуха, ни голоса.
Бессмысленность этого задания только усилила депрессию. На занятиях Динэра изо всех сил старалась не фальшивить. В крайнем случае надеялась, что голос ее потеряется, растворится в общем хоре. За час такого пения ее школьное платье становилось на спине мокрым от пота. Она следила за летающими руками хоровички с таким напряжением, что по вечерам уже не могла читать из-за боли в глазах. Через полгода врач выписал Динэре очки.
Она пела вместе со всеми про «красных кавалеристов» и «былинников речистых», и про крепкую броню быстрых советских танков, и еще песню, под которую так хорошо было чеканить шаг по школьному двору: «Если завтра война, если враг нападет, если темная сила нагрянет…» Были в той песне надежные, сильные, успокоительные слова: «И на вражьей земле мы врага разгромим малой кровью, могучим ударом!»
В фильме, где звучала эта песня, доблестные воины Красной армии переправлялись через границу, чтобы уничтожать фашистов на их же территории. В финале конница товарища Буденного с шашками наголо лавиной неслась на врага, а следом за конницей шли танки и летели самолеты. Правда, сам фильм уже больше года в кинотеатрах не показывали, с тех самых пор, как товарищ Молотов подписал с немецким министром Риббентропом договор о дружбе. Но ведь Германия не упоминалась в той гордой песне, и в исполнении тысяч хоров она продолжала звучать на необъятных просторах страны.