, а также по смещению пеленга радиопереговоров, история следует в русле известных фактов – пожар на эсминце и попытка отбуксировать его на остров Георгия. А ведь аргентинцы наверняка ещё и не в курсе об удачной атаке “Этандаров” – когда ещё выйдет официальное сообщение пресс-службы министерства обороны Великобритании с признанием потери корабля?!»
– Хочу вас расстроить, господа, бортовой компьютер торпедного наведения на субмарине «Сан-Луис», как и немецкие торпеды «Телефункен», не совсем исправны. Есть и приятная новость, – Терентьев намеренно придал голосу торжественности, – по косвенным данным, эсминец её величества «Шеффилд» перестал существовать как боевая единица! Заслуга ВВС Аргентины и пилотов «Этандаров»! Поздравляю!
Воспользовавшись тем, что гости живо и неоднозначно переваривали информацию, Терентьев в стороне принял доклад прибывшего старпома.
– Золото проверили, просверлили… – начал Скопин.
– В смысле?
– Ну как же! «Пилите гири, Шура!» А вдруг там чугуний, а золото лишь напыление?!
– Ну, ты и параноик. Чокнутый! – Терентьев даже оторопел от хода мыслей своего помощника. – Неужто они стали бы до такого опускаться?
– Да ну его нафиг, командир! Может, благородные доны, – Скопин кивнул на аргентинских офицеров, – и хорошие ребята, но некоторые «товарищи» в Буэнос-Айресе не вызывают у меня доверия!
Терентьев не стал развивать дальше тему, понимая бессмысленность разговора.
– Шифровальщики подключились?
– Тестируют.
– Хорошо! Вернёмся к нашим баранам, – командир указал в сторону стола с картами и внимательным взглядам офицеров.
Про «баранов» сказано было уже не полушёпотом, и Скопин с улыбкой наблюдал, как заметался глазами аргентинский переводчик, силясь понятней перевести этот фразеологизм.
– Итак, господа, прежде чем вы свяжетесь со своим командованием, я хотел бы изложить манёвр и действия нашего крейсера, – Терентьев кивнул командиру ракетного дивизиона: – Прошу!
Тот было сунулся использовать карту штурмана, но потерялся в подробностях глубин и всяких навигационных обозначений, разложил свою, ни много ни мало назвав её «картой наглядной обстановки».
– Нам, чтобы выйти на рубеж атаки, – начал командир БЧ-2, – понадобится шесть-семь часов, учитывая потерю скорости на штормовую погоду и противолодочный зигзаг, с расчетом нанести удар на границе ночи и рассвета.