– А я вот тоже за ЗОЖ, – проверещала жертва гидроперита нетрадиционной ориентации, – а ещё за Гринпис и веганов.
– И мы за пис! – снова хохотнул дядька, в очередной раз протягивая руки к сахарнице.
– За мир, это хорошо! – Катюша снова захлопала, подбадривая всех на аплодисменты, которые на этот раз, были ещё более жидким. – Кто следующий? Может быть вы, как единственный мужчина в нашем коллективе?
– А что я? Меня сюда пригласили!
– Конечно, у нас же заседание клуба, – ещё раз мило улыбнулась Катюша, хотя, как мне кажется, уже начала скрежетать зубами и тихо ненавидеть всех собравшихся, – и в нашем клубе каждый рассказывает о себе и о том, почему он не любит свой день рождения.
– Ой, а можно я, можно? – Девица видимо вспомнила недалёкие школьные годы и, вытягивая руку над головой, принялась с нетерпением прыгать на стуле.
– Куда это поперёк батьки! Слышала, начальница мне слово дала, а ты своей очереди жди!
– Тогда что вы резину тянете! Вот вас как зовут?
– А меня не зовут, я сам прихожу! – Снова захохотал дядька и покрепче обнял свой портфель.
– Никогда не встречала мужчину с таким родом занятий. – монохромная дама криво ухмыльнулась в мундштук и придвинула сахарницу поближе к себе. – А что, хорошо платят?
– Ты за языком то следи, а то я тебе…
Дядька аж подпрыгнул на своём стуле, явно намереваясь пригрозить ей кулаком с высоты своего небольшого роста. Вот только не успел.