Поутру горожане и патрульные пошли за дрожащими от страха горцами на то место, куда, как они утверждали, приходила смерть. И смерть действительно побывала там. Земля под деревушкой просела от удара молнии, уничтожив несколько провонявших потом хижин, однако гибель имущества бледнела рядом с уничтожением живых существ. Из семидесяти пяти человек, населявших это место, не осталось ни одного живого. Изрытая земля была залита кровью и усеяна человеческими останками с явственными метками дьявольских зубов и когтей, однако не удалось проследить никаких следов, ведущих от этой бойни. Все быстро сошлись на том, что побоище мог устроить какой-то ужасный зверь, и ни у кого язык не повернулся сказать, что таинственная гибель людей могла оказаться групповым убийством, характерным для нравственно опустившихся общин. Делу дали ход лишь тогда, когда нашлись примерно двадцать пять жителей деревни, избежавших гибели, но даже после этого трудно было поверить, что уцелевшие перебили вдвое больше народу. И твердо было известно одно: летней ночью с небес ударила молния и оставила после себя мертвую деревню и ужасающе изувеченные, изодранные когтями и зубами трупы.
Округа была взволнована, люди немедля связали происшедшее с проклятым домом Мартенса, хотя он и отстоял от деревушки на три мили. Патрульные отнеслись к этому скептически; они среди прочего обследовали и особняк, нашли его совершенно заброшенным и оставили это дело. Деревенские же и хуторские жители, напротив, обыскали его тщательнейшим образом, перевернули вверх дном все в доме, обшарили прудики и ручьи, порубили кустарник и прочесали ближние леса. Все понапрасну: погибель, явившаяся неизвестно откуда, не оставила никаких следов, кроме смерти.
Ко второму дню розысков все дело подробнейшим образом было описано в газетах – репортеры заполонили окрестности Вершины Бурь. Газетчики взяли множество интервью у местных старух, дабы прояснить подробности страшного события. Я, будучи знатоком всяческих ужасов, поначалу следил за этим с ленцой, однако через неделю ощутил тамошнюю атмосферу и до крайности встревожился. Так что пятого августа 1921 года я уже был среди репортеров, толпившихся в гостинице Леффертс-Корнерс – деревни, ближайшей к Вершине Бурь, и штаб-квартиры следствия. Еще три недели, и репортеры рассеялись, развязав мне руки для опаснейшего предприятия, основанного на тщательном исследовании местности, которое я тем временем провел.