– Что думаешь? – спросил Чед, выслушав коллегу в форме, и явно начал испытывать любопытство.
– Что надо просить понижения в патрульные, чтобы получить ховер поновее.
Они направились в здание. Чед шел впереди, здороваясь с полицейскими и пожимая каждому руку. Диана шла следом и улавливала на себе тяжелые взгляды. К ним она давно привыкла. Полицейские в трущобах не отличались прилежностью в работе, рвением к исполнению своих обязанностей. Она же была их противоположностью, чем и выделялась. Именно это помогло ей стать старшим следователем, хоть ей и было всего 28 лет. Лучшим в районе. И пусть, что этот район трущобы.
Осветив себе путь фонариками они ступили на лестницу. Диана, обогнавшая Чеда и первая зашедшая в дом, обернулась к нему.
– Когда ты успел со всеми познакомиться? – спросила она светя на него.
– Я ни с кем и не знакомился. Почти никого не знаю, – улыбчиво ответил Чед. – Просто поздоровался с коллегами. А вот ты почему всегда всех игнорируешь?
Диана не ответила, развернулась и ступила на лестницу. Деревянная ступень скрипнула. Сердце Дианы на миг сжалось. Здание выглядело настолько старым, будто может развалиться в любой момент. Чед энергичным шагом пробежал по ступеням, думая о своем.
Раритет, подумала она. И поймала себя на мысле, что знает слово «раритет». Скорее всего встречала его в книгах, которые читает перед сном. Ее инфо-пад был подключен к общей сети, но помимо стандартных новостных страниц она часто заходила в библиотечный портал. «Раритет.» Как нельзя кстати это слово подходило к этому зданию. Этот дом не сильно выделялся среди других. Но деревянные ступени и перила были признаком, что он – одна из первых построек Эпохи Восстановления. Дерево явно обновлялось несколько раз, но не заменялось на другие материалы. «Раритет.» А ведь это слово подходит и к ней самой, как к ответственному работнику полиции. Эта мысль заставила ее поднять уголки рта в ухмылке. Но и оно же мгновенно вернуло печаль.
На первом этаже стояли два полицейских, которые направили их дальше, на второй. Чед подскочил к ним, пожал руки, и так же навеселе ринулся дальше. Уже внизу пахло гнилью. Отчасти это был запах трущоб. Но еще и вонь разлагающегося тела. А на втором этаже, у открытой квартиры, в рот пробился вкус железа. Он был настолько мощным, что дыхание сначала перехватило. Чед вдруг передумал заходить в квартиру, сморщился, повернул голову к подошедшей Диане, которую не смутил этот запах. На его лице был изображен вопрос «заходить ли?» Но работа есть работа.