Инфекция власти приемлет всякий фарш.
Надо – будем виновны.
Желательно иное – постулируем себя жертвами, а источник назначим внешний.
В тему – найдётся место для чести и отваги. Или их видимости.
Подуло с иной стороны – дорожка постелится по головам, исподтишка и во всех «лже…».
Моментальная адаптация? Включить хамелеона.
Показаться незыблемым? Заявить о принципах, напомнить о верности. Присяге. Вере (очень, очень солидно).
Причём клин клином не вышибешь. Привить сребролюбием – запросто. Но эффект синергический.
И какой бы осуждаемый нравственностью инструмент ни выбрать, всё только усилит клинику.
Поиграть в бога. Только не играя. Всё, я вершитель, гений, и это не оспаривается.
Всесилен! Конечно, чтобы отдать распоряжение по приходу ночи, иногда приходится подождать закат. И тут же сослаться на Принца, на Соломона, да на кого угодно. Главное – иметь в аптечке больше универсальных пилюль-витаминок, на любую погоду.
[А для кого ты, кстати, автор, пишешь?
Где же хайп, где чёрно-белая палитра (в пол-литра), простая и безапелляционная?
Где замес, звонкие оплеухи, напыщенность и прочие понты?
Эх, ничего ты не смыслишь в современности, позапрошлый век просто…]
Проказы её подобны проказе. Инкубационные периоды тоже отличаются разительно: кого-то на первом году развозит, другому требуются десятилетия, чтобы добить иммунитет.
И вот уже к львиной доле добавляется «львиное лицо». Хотя кто ж скажет, что король голый. Точнее, обезображенный.
С требованием любви – к себе. С безапелляционной уверенностью в правоте – своей. Ведь особая персона, будь то модератор, председатель жюри или начальник всея квартиры.
Парадоксально, но разжигание, развёртывание симптомов сопровождается убыванием внутренней силы.
Близко к этому явление, замеченное некоторыми участниками психологических тренингов в режиме господин-раб. Пусть с оглядкой на игровые условности, и всё же…
Тот, кто подчинялся, войдя в автономный режим, начинал чувствовать… свободу и растущую силу. А начальствующий субъект – наоборот, уставал и начинал отлынивать.
Погружённый в режим долгоиграющей власти человек может постепенно утрачивать объёмный взгляд, критику, возможность остановиться.
Теряется способность сказать «прошу прощения». Нет ресурсов на честность, особенно в условиях снежного кома лжи.