Ольга не была авторитетом класса, а Женя был. И нынешний писатель Виктор объяснить это не мог. Жизнь доказывала.
Любое слово, прилетевшие от Жени к одноклассницам, они ловили с радостью, как обещание счастья, как букет невесты ловит подружка и держит его глупо улыбаясь и стесняясь, зная, что такого счастья она недостойна.
Ни одна из одноклассников не достойна была любви Жени, крутого блондина, сильного и быстрого, и каждая об этом знала.
Своё авторитетное счастье Женя обрел с красивой маленькой Наташей, старше его на три года. Наташа подозрительно быстро пострашнела, пройдя при этом несколько периодов ухудшение внешности, тогда ещё пытаясь украсить себя одеждой, элегантными льняными костюмчиками, модными платьями по фигурке (Виктор как-то встречал её в автобусе, когда навещал мать). Но дальше Наташа совсем изменилась и изменяла Жене в каждой компании с любым мужчиной, что обратил на неё внимание. И обращали. Красота сошла, чёткое тельце расширилось до неузнаваемости. «Мухи, бабочки так не толстеют».
Про измены – изменения Виктору кто-то рассказал, и он не слишком верил. Не верил также, что Женя с Наташей спились или того хуже что-то употребляли.
Андрюша и Серёжа многими чертами походят на любимого преподавателя. Женя, его авторитетная власть над людьми, был недосягаем идеал – ползу, ползу, не доползу.
«Почему я думаю про Женю? Потому что он прототип. Он прототип Моники. Почему он прототип лучшего рассказа? Не знаю, внутреннее родство героя и прототипа, также как и родство Жени с правильной Ольгой во внешних чертах неоспоримый факт!»
– Кто не жил в девяностые не знает жизни. Вам просто повезло, но нет, вам как будто ничего не надо. У вас всё есть.
Некоторые студенты посмотрели на него вялым от чтение заспанным взором. Укоряют.
«Что смотрите, солдат ребёнка не обидит. Насекомое пожалеет».
Девушка за первым столом гусенично крутила тельцем.
«Детство, гусеница».
Когда-то Виктор второклассник пытался разводить гусениц, ловил самых пушистых и пухленьких, опускал в литровую баночку, кормил листьями и поил водичкой. Гусеницы делали огромные кучи и дохли, одна за другой.
В конце лета оплакав всех пушистых подруг, с которыми он успел подружиться, старательный второклассник, будущий писатель решил всё про гусениц прочитать. Прочитать всё оказалось невозможно, и он читал до сих пор, делая это в свободное приятное время, после чтения засыпал сладко – приятно, а просыпался и вновь входил в этот мир муторно и сложно.