Макс хлопнул себя по лицу и болезненно застонал.
– Он не достал удостоверение! Это провал, мы просто спустили кучу денег на липовую ксиву, которая…
– Да, конечно. – Гриша звучал твердо и довольно убедительно.
Моника закатила глаза. В фургоне было слышно, как он залезает в нагрудный карман за удостоверением.
– Не смотри на меня так, – Макс отнял руки от лица – лгать искусство, уж я знаю.
– Не знаю. – Ника опустила глаза.
– Проходите, проходите. Чай? Кофе? – Макс вслушивался в транслируемую речь директрисы.
– Забавно, чем старше человек, тем больше он заискивает перед представителями власти.
– Тсс! Дай послушать! – зашипел Макс на Монику.
– Нет, спасибо. У меня к вам лично всего несколько коротких вопросов.
– Я думала, что мы уже ответили на все вопросы. Я разговаривала с полицией, с волонтерами, занимающимися поисками пропавших… Не знала, что делом больше не занимается полиция.
– Нам передали дело пару дней назад. Скорее всего мальчик сам убежал и разыскать его маловероятно, но в виду его малого возраста… сами понимаете, мы вынуждены опросить всех по списку.
– Что он несет?! – прошипел Макс. – По какому еще списку? Причем тут… – Ника закрыла ему рот ладонью.
– Со всеми учителями уже беседовали, я не понимаю…
– Таков порядок. – эти слова магическим образом повлияли на директрису. – Вы не знаете, куда он мог пойти?
– Не думаю, что могу вам помочь, – Валерия Михайловна покачала головой. – Его классный руководитель не в городе, как и большая часть класса. Лето, сами понимаете…
– Понимаю. Но у вас же есть какое-то представление о мальчике, так? – Гриша снова вернул себе личину уверенного следователя.
– Школа с первого по одиннадцатый класс, – голос зазвучал приторно. – Более полутора тысяч учеников, в этой сборной солянке…
– Да, я понимаю, – Гриша перебил Валерию Михайловну. – И все-таки. У него были друзья, которые могли бы дать ему приют? Может друзья семьи, дальние родственники?
– Вообще-то… – директриса замялась.
– Дайте угадаю, – Гриша с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза, – из неблагополучной семьи, проблемы дома, а значит никаких друзей в школе и, конечно, двоечник? – глаза директрисы еще сильнее забегали, она молчала. – Валерия Михайловна. – Максим мог только тяжело вздыхать, понимая, что Гриша не так плох, как он ожидал. – Вы же понимаете, что мне надо услышать это от вас. Чтобы там ни было, вы должны сообщить это мне. – Директриса тяжко вздохнула.