– Как я могу показать?
– Айла поможет с этим, – говорит брат, а я с недоумением поворачиваюсь к сестре.
– Мой основной Дар – это сдерживать твой, но есть и побочный, подобно твоему исцелению. Я также могу видеть прошлое через прикосновение и даже передавать картинки другим. Эта сила проявилась после твоего исчезновения.
Похоже, мои глаза сильно расширяются, потому что сестра начинает махать руками, торопливо дополняя:
– Но я могу увидеть только то, что ты мне позволишь. Для других достаточно прикосновения, но родственная кровь… защищает от моего вмешательства, – она виновато улыбается.
– То есть, например, от Назари тебе разрешения не нужно? – Я поражена, её Дар кажется интересным.
Айла кивает, и я слышу мелодичный звон её длинных серёжек.
– Но она поклялась никогда больше этого не делать.
Рушану вовсе не до смеха, он пугающе серьёзен и хмуро смотрит на Айлу, когда та, потупив взгляд, вновь кивает. Он сказал «больше», значит, она уже видела что-то. Что-то, чего не должна была.
– То есть ты сможешь показать всем одновременно? – Я меняю тему, чтобы сгладить возникшее напряжение. Айла благодарно касается моего колена, а я сдерживаю собственный интерес к произошедшему между ней и Рушаном.
Серебряной ложкой тщательно перемешиваю остывший чай в чашке, сахар растворяется очень медленно.
– Да, я могу показать остальным.
– Вы просто увидите? Или… вы так же будете чувствовать что-то? – стараюсь придать голосу безразличный тон.
– Мы будем чувствовать всё, что чувствовала ты, но не так остро. Словно это наше личное, далёкое воспоминание, – отвечает за сестру Даян, пока Айла мешкает с ответом.
Случайно я делаю слишком резкое движение, и ложка бьёт по краю чашки, стеклянный звон режет по ушам в повисшей тишине. Я благодарна, когда все притворяются, что ничего не заметили. Они не давят на меня и молча ждут, старательно делая вид, что тишина их не тяготит. Я не могу выбрать между желанием полностью открыться моей семье и опаской, что им придётся пережить мою боль как свою. Морщусь от мысли, что они будут чувствовать каждый удар плети по моей спине. Но, взглянув на их лица сейчас и видя, как они упрямо стараются на меня не смотреть, я замечаю то, чего не видела раньше.
Вину.
Ко мне мгновенно приходит осознание, что всё это время они винили себя в моей смерти. Сестра, которая должна была поехать с мамой в путешествие. Старший брат, уверенный в том, что должен оберегать меня и Айлу от всего. И Назари, чья главная задача – защита и поддержка королевских отпрысков. Их тяготит чувство вины, потому что их не было рядом, когда они были мне нужны больше всего. Я тоже оставила близких, но они были во дворце, в безопасности. И оставались семьёй, хоть и не полной.