– Уж лучше информатор. С донором ассоциации все больше кровавые, – и в притворном ужасе я показательно содрогнулась.
А уже направившись одеваться, я услышала:
– С кем ты сейчас работаешь, Катиро?
– Есть несколько приходящих образов. Девочка семи лет. Мне кажется, она попала в беду. Альфа Игуро в курсе, дал мне допуск к службе безопасности. Ищем любую информацию. Пока по нулям.
Ещё мне снятся странные сны. И жуткий мужчина… Вот он не только снится. Его образ иногда перебивает или, даже правильнее будет сказать, вклинивается в мои живые погружения.
– Это как? – удивленно приподняв брови, задал вопрос док. Его взгляд был серьезным и внимательным. Его эмоции были чистыми, в них сквозило любопытство. Похожее чувство я испытывала в зоопарке, когда с интересом и некоторым даже восторженным ужасом смотрела, как огромный питон потребляет весьма упитанного кабана. Змея последовательно заглатывала вполне себе живого вепря, лишь слегка оглушенного и придушенного. А для дока я, похоже, представляю собой тоже некую зверушку из зоопарка – занятное зрелище, которое приятно поисследовать.
"Я – отрада для его научного интереса", – с некоторой горечью признала я про себя, а вслух постаралась дать ответ на его вопрос:
– А так… Касаюсь предмета, просматриваю эмоции, чувства, мысли лиц, которые с ним контактировали. Иду ещё глубже в их сознание, пытаясь буквально влезть в их шкуры, стать ими, прожить в их телах интересующие меня моменты жизни, и тут, бац, голос этого мужика, его отвратительные ручищи на моем теле и ощущение бесконечного падения в бездну. Полная беспомощность и отчаяние. И ещё что-то похожее на неизбежность… Или смирение… Жуткое сочетание эмоций и ощущений.
– А следы на коже в местах касания об этого "жуткого мужика" ты замечала? – подмигнув и намеренно исказив речь, чтобы разрядить обстановку, спросил док и пододвинул ко мне чашку горячего и сладкого чая.
– Не смотрела, – даже и не догадывалась о том, что хорошо бы посмотреть.
– Посмотри, – назидательно изрек светило медицины нашей общины. А когда я допила свой чай, подражая великим проповедникам, громко провозгласил:
– Встань и иди, дочь моя.
Я встала и пошла.
Ушла, правда, недалеко. Только вышла из здания медпункта попала в лапы Ламото. Этот слизняк вновь попробовал их распустить в мою сторону, за что и получил удар по… самолюбию. Шипя и отплевываясь, Ламото приходил в себя, а я оттирала с кожи следы его прикосновений.