– Ушла, – отозвался Лу. – Сказала, что идёт в купальню, а потом к себе в комнату, забрать кое-какие вещи. Альс, ты же не думаешь, что девица обойдётся гребешком и парой лент, если вернулась домой? Да я бы сам сейчас из купальни неделю не вылез! Но надо подождать, пока всё заживёт…
Он продолжал болтать, и Аластора почти отпустила странная тревога, накатившая, стоило подумать о проведённом ритуале. Здесь полно могущественных магов, придумают что-нибудь! Главное, что всё закончилось. Ведь закончилось, правда?! И он, и Айлин с Лучано живы, почти здоровы, не покалечены. Айлин даже магию не потеряла! Всё остальное можно исправить или вытерпеть…
В дверь постучали, Лучано смолк, а в следующее мгновение она открылась, и в палату шагнул высокий худой человек в белом, которого узнал бы любой дворянин Дорвенанта. Серебро когда-то золотистых, а ныне седых волос, тёмно-серые проницательные глаза на бледном лице, почти лишённом морщин. И взгляд, безусловно, доброжелательный, но всё равно Аластору захотелось выпрямиться под ним, словно удерживая давящую тяжесть.
– Лорд Вальдерон, – спокойно сказал канцлер Аранвен, не спрашивая, а утверждая. И внимательно посмотрел на Аластора. – Сударь Фарелли…
Взгляд, похожий на арбалетный прицел, переместился на Лучано. Понятливый итлиец вскочил с постели, поклонился и заявил:
– Моё почтение, грандсиньоры! Кажется, моему еноту необходимо погулять. С вашего позволения!
Он подхватил Перлюрена и, дождавшись едва уловимого, но, несомненно, одобрительного кивка гостя, выскочил в коридор. А лорд-канцлер присел на стул напротив кровати Аластора, положил на колени кожаный футляр для бумаг и так же негромко уронил:
– Я чрезвычайно рад видеть вас живым и в добром здравии, ваше высочество.
«Началось», – подумал Аластор так равнодушно, будто слова первого человека в государстве после короля относились к кому-то другому.
– Прошу прощения, милорд, – сказал он с должной учтивостью, – но вы ошибаетесь. Я наследник рода Вальдерон и никем иным быть не могу. Полагаю, вам это известно лучше, чем любому другому. Если не ошибаюсь, это ведь вы устраивали брак моих родителей, – вовремя вспомнил он слова отца.
В тёмно-серых глазах канцлера появился интерес, и он посмотрел на Аластора ещё внимательнее. Несколько мгновений длилось молчание, потом Аранвен снова заговорил: