Горохов не двинулся с места.
– А что если нам это проверить?
– Что – это?
– Ты говоришь, что про Фарфоровскую не знал. А давай сейчас туда смотаемся. Вдруг там что-нибудь выплывет из твоего подсознания.
– Да ничего там не выплывет.
– А может, выплывет. И тогда твое подсознание перестанет давить на твое сознание. И тебе больше не будет сниться всякое фуфло.
– А как же уроки?
– Самокат, тебе что важнее – уроки или чтоб тебя заморочки не заморачивали? Короче, едем!
– Ладно, поехали.
Глава V. Собачье кладбище
И ребята поехали на Фарфоровскую. Едва они вышли из электрички, как Генка изумленно воскликнул:
– Я здесь уже был!
– Ага-а! – торжествовал Горохов. – Пошла информация из подсознания!
– Да какое на фиг подсознание? Я помню, что был здесь во сне. Вон кассы… а вон на той скамейке мы с Ритой сидели…
– На всех станциях есть скамейки и кассы…
– А мы с Курочкиной сидели именно на этой скамейке! – упорствовал Генка. – А вот отсюда она меня толкнула… – подскочил он к краю платформы. – А вон туда я упал… – показал он пальцем на рельсы.
Вспомнив еще кое о чем, Самокатов стремительно бросился к кассам. И у него екнуло сердце. Справа от двери, на стене, было написано:
Подошел Горохов.
– Смотри, – указал Самокатов на надпись.
– Ну и что?
– Это она написала.
– Кто – она?
– Курочкина.
Макс хмыкнул.
– Да какая еще Курочкина? Ты думаешь, ты один Гена в Питере? Да тут Ген до фига и больше. Так же, как и Рит.
– Нет, это Курочкина написала, – стоял на своем Самокатов.
– Ну а это кто написал? – Горохов широким жестом окинул стену. – Тоже Курочкина?
Только теперь Генка обратил внимание на то, что вся стена пестрела любовными признаниями: Саша + Маша; Андрей + Наташа; Галя + Сергей… И везде это равнялось любви. Слово любовь было написано где по-русски, где по-английски, а где просто нарисовано в виде сердечка.
Горохов победно глядел на друга.
– Что скажешь, Самокат?
Генка собрался было ответить, да так и замер с открытым ртом. Потому что увидел мужчину в черном костюме и с белым букетом.
– Горох, я его знаю!
– Кого?
– Вот того типа с цветами. Он идет на собачье кладбище.
– На какое еще собачье кладбище?
– Тут недалеко есть кладбище домашних животных. Мне Курочкина говорила.
– Ах тебе Курочкина говорила, – язвительно повторил Макс. – Совсем ты, Самокат, шизанулся.