– Я не собираюсь портить им праздник, – говорит он. – Сегодня их день. Не мой.
Не думаю, что это вся правда. Пусть дети и прошли отбор для участия в Ярмарке Черепушек, чтобы стать звездами церемонии открытия, пышность и торжественность события призваны чествовать не детей, а Червя и значимость церкви в этом городишке. Но в действительности празднеством мы славим Джонатана Уормкейка. Ни провальная избирательная кампания в мэры в середине семидесятых, ни последствия Ночной Войны, ни изобличающие секреты, обнародованные вследствие небезызвестного предательства его лучшего друга, Вацлава Слипвикета, – ничто не могло отобрать власть, которую Уормкейк обрел над Хобс Лэндингом, и каждый год Ярмарка Черепушек прославляет и укрепляет ее.
К тому же сегодняшний день знаменует сотню лет со дня его грандиозного появления в городе, а также скорое прощание с нашим миром, потому в его ложную скромность верится с трудом.
– Присядьте, – говорит он, указывая на самое удобное кресло в комнате.
Кресло с высокой спинкой и мягкими подушками, которые обычно ставят в своих гостиных английские лорды. От шахматного столика в углу Уормкейк берет еще один стул, поменьше, и придвигает его ближе, чтобы мы могли говорить свободно. Он медленно опускается на него и вздыхает с вымученным удовлетворением оттого, что тело пришло наконец в покой. Думаю, если бы он все еще имел глаза, то сейчас бы их закрыл.
Дядя Дигби тем временем рассаживает детей на складные стулья, стоящие в два ряда. Она раздает им газировку и контейнеры с попкорном, тщетно пытаясь всех успокоить, и закуски привлекают внимание.
– Говорили ли вы с кем-нибудь из детей после того, как они увидели сон? – спрашивает меня Уормкейк.
– Нет. Некоторые приходили в церковь с родителями, но ни с кем из них я лично не разговаривал. Этим занимаюсь не я, а другие.
– Насколько я понимаю, на некоторых детей сны производят сильное впечатление.
– Быть избранником Червя – почетная, но пугающая роль. Дарованные сны слишком яркие и насыщенные. Для кого-то они могут стать крайне болезненным опытом.
– Прискорбно слышать.
Я бросаю взгляд на рассевшихся детей, пихающих в рот пригоршни попкорна, который разлетается повсюду. От них исходит дикая энергия – потрескивающее живое излучение, от которого встают дыбом волосы, – и чтобы не дать ей пролиться слезами и хаосом, надо быть умелым укротителем. Как дядя Дигби. Самый дружелюбный член Замороженного Парламента долгое время являлся представителем семьи, а также доверенным лицом самого мистера Уормкейка. Многие считают, что без его неизменных усилий отношения между Уормкейками и жителями Хобс Лэндинга давным-давно перешли бы в жестокое насилие. Не все принимали новую церковь в первые годы.