Затмевается тем, что сильней —
Я давно ощущаю лишь холод,
Что исходит волной от людей.
Я замёрз в этом мире коварства,
Мне не хочется больше здесь быть.
Эти муки промозглого царства
И меня заставляют остыть.
Мне приходится чувствовать это,
И приходится часто кричать:
«Дайте, дайте же люди мне света,
Чтобы мог о хорошем писать»…
Кажется всё мной написано,
Кажется всё мной рассказано.
Как на шампур всё нанизано,
Маслом на жизнь всё намазано.
Но не добраться до главного,
Не дорасти до заветного.
В прелестях боя неравного —
Смерть любопытного смертного.
Что же тогда мы все маемся
В поисках истинной истины?
Что же по мыслям скитаемся
Будто из неба отчислены?
К счастью идём по головушкам
Тех, кто достоин прощения.
Дочери Софьи – все вдовушки,
Но отказались от мщения.
Что же мы рядимся в светлое,
Коли черны по деяниям?
Сверху всё наше – заметное,
Все мы равны пред закланием.
Тленным душа не насытится,
Сколько не жри окружающих.
Только лишь тени возвысятся
В людях печаль умножающих.
Где бы набраться той смелости,
Чтобы под маски заглядывать?
Как же добраться до зрелости,
Чтобы себя не обманывать?
Заплетаются мысли и ноги,
Я полжизни уже прошагал.
В этой трудной, но нужной дороге
Много разных историй познал:
О любви сквозь горючие слёзы,
О предательстве лучших друзей.
Не бежал от безрадостной прозы,
Распивая с людьми всех мастей.
Сам любил глубоко и беспечно,
Ненавидел и рвал, и метал.
Много раз с фатализмом по встречной
Против правил по жизни летал.
Знал блаженство и ведал печали,
И в компаниях был одинок.
Было время, все чувства молчали,
Но ожить и идти дальше смог.
Опускались в бессилии руки,
А затем был душевный подъём.
Задыхался от траурной скуки,
А потом балагурил шутом.
Я плевал на людские законы,
После долго сгорал от стыда.
Под царями расшатывал троны,
Сам на них восседал иногда.
Заявлял о презреньи открыто,
Извинялся и всё забывал.
Мне казалось, что всё шито-крыто.
В клочья скромность до Одури рвал.
Но всегда и везде был собою,
Никогда не юлил и не лгал.
А теперь окрылённый мечтою
Зазеркалье своё растоптал…
Я не прошу людей мне верить —
Не Станиславские они.
Привычней просто мыслью мерить
Творцом подаренные дни.
Не собираюсь жить до края,
Мне в меру небеса и дно.
Но почему-то точно знаю —
Придётся выбрать лишь одно.
Я не гоню людей от сердца,
Они ранимы и слабы.