– Она была здесь, когда мы шли к реке?
– Я не видел, но, скорее всего, была. На бегу мы ее не заметили.
Солнце всходило, мне пора было читать первые утренние молитвы, потом исповедовать, и я не мог возиться с собакой. Но Картер уже щупал ее ребра.
– Холодная, как глина, – буркнул он.
Однако черная шкура псины отливала здоровым блеском, и казалось, она сейчас вскочит и побежит, и мы бы так и подумали, если бы не вывалившийся язык и бездыханность. Обычно, когда видишь мертвую собаку – да что угодно мертвое, – нетрудно сообразить, голодала она, или терпела побои, или зашибла ее лошадь на полном скаку, либо она просто рухнула замертво от старости и тоски. Эта же была худой, но сытой, ее не били, не калечили, и лет ей было немного, и все эти годы прожила она в довольстве и радости. В траву под березами ее словно сбросили с небес.
– Как мы могли ее не заметить? – спросил Картер, не отнимая ладони от собачьих ребер.
– Темно было.
– И мы бежали.
– И были сами не свои.
Мы стояли не шевелясь, я крепко сжимал в руках склянки с елеем и вином; поиски Ньюмана нас обоих столь взбудоражили, что теперь мы, подобно шерифам, уставились на собачий труп, будто наткнулись на что-то необычное или зловещее.
– Может… – начал Картер, – я ведь мог… – Он принялся выдергивать из-за пояса зеленую рубаху. – Когда я один ходил на реку, может, мне только примерещилось.
– Нет, – сказал я. – Не примерещилось.
– Может, я увидел какую-то тень и решил, что это тело, прибившееся к дереву… Люди наверняка скажут, что это была просто тень.
– А рубаха? Она тоже тень?
– Но ведь вы сами сказали… было темно. И если мы не увидели мертвую собаку, которая была здесь, может, я увидел утопленника, которого не было там?
Я не хотел мучить Картера, но пора было напомнить ему о том, как обстояло дело.
– В субботу на рассвете видели, как человек свалился в реку, Хэрри. – Я старался говорить как можно мягче и доходчивее. – Мимо проходил Роберт Танли, он мало что успел разглядеть, но, с его слов, это вполне мог быть Ньюман. С тех пор Ньюман в деревне не показывался, а других пропавших у нас нет. Вряд ли утопленник был из чужаков. Видит Бог, чужие к нам редко наведываются.
Вообще не наведываются, поскольку мы отрезаны рекой от всех остальных. Сейчас было не время оплакивать разрушенный мост, хотя душа моя за него болела.