За деревьями виднелся дом: с невысокими, по грудь высотой, стенами, сложенными из необработанного известняка, и соломенной крышей. Из печной трубы вился тонкий дымок.
Тедгар остановился; руки его вцепились в драгоценную ношу. Уна потянула его за рукав.
– Идём, – умоляюще произнесла она. После лёгкой заминки он решительно шагнул вперёд.
В то же мгновение дверь скрипнула, отворяясь, и выпустила сноп красноватого света.
– Кто здесь?
Муж и жена переглянулись.
– Матушка Элфгиву! Это мы, Уна и Тедгар.
Тёмная фигура в дверном проёме неодобрительно качнула головой.
– В такое время…
– По великой надобности, матушка…
Что-то буркнув под нос, знахарка махнула рукой, приглашая войти. Взглянула мельком на ребёнка, кивнула.
– На тюфяк положи. И в сторону, не мешайте. И – молчок.
Тедгар тяжело опустился на сундук, стоявший у стены, а Уна бочком протиснулась поближе к печи. Пахло чем-то вкусным. Уна встала у живительного огня, протянув ладони и искоса посматривая на матушку Элфгиву. Та склонилась над девочкой и принялась ощупывать её чисто промытыми узловатыми пальцами, что-то бормоча под нос. Эирлис дышала хрипло и часто.
Знахарка выглядела как самая настоящая ведьма: горбатая, с колтуном свалявшихся волос на голове, лицом, и цветом и видом походившим на дубовую кору. Длинная полка за её спиной была заставлена горшками, плошками и ступками всех форм и размеров; целые веники трав сушились на стенах, а среди них – Уна вздрогнула, – перевязанный бечёвкой пучок чего-то до странности напоминавшего человеческие пальцы.
Старуха, заметив взгляд Уны, скосила глаза и усмехнулась. В пляшущих отблесках огня показалось, что на том месте, где у неё должен быть рот, приоткрылась глубокая резаная рана.
– Не трясись… это стрига. Прошлым летом сюда залетела, да, похоже, домом ошиблась…
Знахарка вытерла руки о видавшее виды залатанное платье, уселась на табурет и сняла крышку со стоявшего на столе глиняного котелка. По дому тотчас поплыл горячий запах чесночной похлёбки. Уна сглотнула. Старуха, не обращая внимания на гостей, вооружилась ложкой и с жадностью принялась поглощать своё варево.
– Матушка Элфгиву… как она? – решилась, наконец, спросить Уна.
Старуха отодвинула котелок, обтёрла морщинистые губы рукавом и оценивающе посмотрела на Тедгара. Тот сидел молча и сверлил знахарку взглядом.