– Повтори свой рассказ, ты, – ткнул его Соммерс носком сапога.
– Его величество уехал еще вчера, – глухо ответил солдат, – а сегодня утром прислал записку, чтобы мы к нему присоединились. Илмара не должна была ехать с нами, но поехала.
– Значит, король уже вне зоны досягаемости, – понял я. – Что ж, мы упустили свой шанс. Какова численность ваших войск?
– В лагере около тысячи человек. Еще столько же на подходах.
Две тысячи? Да он шутит! Или просто врет. По моим подсчетам, в их основном лагере не меньше двух, и по более мелким – столько же. Надеется, что я идиот?
– Кто командует вами?
– Лер Керрик.
Имя говорило мне о многом. Один из приближенных магов короля.
– Сколько у вас магов?
– Трое.
– Специализация?
Но ответить солдат не успел. Раздался женский крик. Я помчался обратно, туда, где оставил Илмару. Она лежала на земле. В боку торчал кинжал, а платье постепенно становилось темным от крови. Девушка еще дышала, но уже стало понятно – ей не жить. А изодранные в кровь руки и разорванный подол и так говорили обо всем. Кому-то среди моего отряда надоело жить. Решили развлечься, пока я не вижу, но не на ту напали.
– Целителя! – все-таки приказал я.
– Уже послали, – ответил бледный, как мел, Тимус. – Полковник Аттеус, она кинулась на нас…
– Молчать!
Я опустился на колени рядом с Илмарой. Она смотрела на меня мутными от боли глазами и что-то шептала, как в бреду.
– …проклинаю вас небом, – разобрал я, – солнцем и водой, землей и ветром.
– Илли, – позвал ее.
– Полковник… – Она вдруг слабо улыбнулась. – Вы здесь.
– Потерпите, Илли. Сейчас придет целитель.
– Я знаю, что умру, – ответила девушка, сжимая мою руку. – Послушайте меня, полковник. Все ваши люди умрут следом за мной, станут пеплом и прахом.
По коже пробежал мороз, я хотел было приказать ей молчать, но Илли продолжила:
– А вы – нет. Вы останетесь жить, но проклянете свою жизнь. Мне жаль. Жаль, полковник Аттеус. У меня к вам только одна просьба – не обижайте… Эмми…
Илли протянула руку, коснулась моего лба и начертала знак, отвращающий беду. Темные глаза закрылись. Целитель лишь развел руками, да и я видел достаточно ран, чтобы понять – надежды нет.
– Что делать с телом? – спросил кто-то.
– Отдайте литонцам, – ответил я. – Пусть лежит в родной земле. Этих двоих – под стражу, судить буду на рассвете. А теперь оставьте меня.