– Анвайя, – третий раз произнес он ласковым шепотом, и в его руке замерцал огонек.
Продолжая удерживать на весу шипастую портупею, барон повернулся к черному господину, держа в пальцах резную фигурку.
–Как обращаться знаете? – спросил он так спокойно, словно читал скучную книгу, и дождавшись судорожного кивка, опустил фигурку в протянутую руку.
Стоило барону выпустить ее из пальцев, как столб пламени взвился в потолок, запахло сухим песком и йодом. Барон стремительно подхватил падающую фигурку.
–Мда, – сказал он сам себе, озираясь, – Попили пивка.
Чтобы застегнуть пряжки ремней, ему пришлось повозиться, но наконец, он привел свою сбрую в порядок, наклонился, сжимая фигурку в ладони, и потащил шорты наверх. Застегнул ширинку, снова заметил фигурку, повертел ее в пальцах и отбросил в кучу мусора, сплюнул на пол. В половицах медленно начала образовываться дыра, от которой пошел дымок.
–Умеют они обращаться, – раздраженно пробормотал он, закрывая за собой дверь из комнаты.
Хороший секс – это когда покурить выходят соседи. За стеной секс всегда был такой, что покурить выходил весь третий этаж. Иногда за ним тянулся четвертый. Удивительно, что не вся Герадештрассе. Кто жил в застенье, Ларс не знал. Он даже не знал, мужчина там живет или женщина, или может супружеская пара, если такой секс после свадьбы еще возможен. Квартира находилась в соседнем подъезде. Словечко «застенье» Ларс придумал сам, потому что… Это фантастика.
Не спасало и то, что стена, за которой располагалось застенье, была несущей. А это на два кирпича больше, чем аналогичная стена в той же секции. Это Ларс Фогель, как архитектор, мог утверждать уверенно. С определенной долей вероятности можно было думать, что в плане квартира симметрично отражала его собственную. Но все это было неважно. Важно было то действие, которое хороший секс в застенье оказывал на Ларса Фогеля, архитектора и одинокого мужчину. Неудивительное, в общем-то, действие… Странным образом соседи с другой стороны тоже не спешили жаловаться в полицию.
Сначала Фогель начал отжиматься. Когда количество подходов стало отнимать слишком много времени, он стал ставить ноги на скамейку. Через некоторое время он обнаружил, что рубашки стали тесны. Густав Мерц, сматывая сантиметровую ленту, поставил в известность, и зеркало подтвердило, что грудная клетка раздалась и руки стали объемнее. Успех у женщин стал более явным. Но ни одна их девушек, которые попадали в его квартиру, не стонала так, как неизвестный обитатель застенья.