В ответ она напряглась и вновь посмотрела в окно.
– Светик, ау, ты слышишь меня?
– Слышу… Ты поедешь туда?
– Я обещал. Меня ждет Радек и другие активисты. Ты понимаешь, я уже записан в члены этого общества. Если я исчезну, меня могут не так понять. Начать искать, в конце концов. Туда, Света, входят весьма важные люди. Много товарищей из Коминтерна, наши партийцы. С ними лучше не ссориться.
Она встала и открыла шкаф с бельем. Руки машинально перебирали стопки с чистыми полотенцами. Казалось, что она пытается отвлечься какой-то рутиной работой.
– Свет! Отчего ты молчишь?
– У нас много белья грязного скопилось. Надо стирать… – рассеянно отвечала она.
– Я же с тобой не про белье разговариваю. Ты что, не слышишь меня?
– Я все слышу, Андрюша.
Она достала пушистое банное полотенце и простынь и положила их перед Андреем.
– Возьми. Тебе завтра это понадобится. А летние брюки и тенниску я погладила и отнесла в твой кабинет.
– Свет, ну чего ты? – он подошел и обнял ее. – Хочешь, поехали вместе. Там много супружеских пар. Я ведь хотел все разведать и брать тебя с собой.
– Нет, Андрюша, я не поеду.
– Это почему?
– Я не смогу быть весь день на ярком солнце.
– Глупости какие! Вспомни Коктебель. Ты целыми днями была на жаре.
– А сейчас не хочу. То было море.
– Светуля, у нас с тобой будет море. Я каждый день мечтаю лишь об острове и море. Я уже тебе говорил, что присматриваюсь к местной публике. Я хочу набрать с собой хорошую команду единомышленников.
– Наверное, они легко найдутся среди московских кокоток, слоняющихся без дела по подмосковным пляжам. Думаю, ты наберешь среди них целую команду.
– Ты опять за свое? – он нахмурился. – Ты отлично знаешь, что ехать на острова я хочу с тобой и только с тобой. Но, там еще будут другие люди – мужчины и женщины. И поверь, вдали от цивилизации, от навязанной нам морали, ты и сама изменишься. И начнешь проще смотреть на отношения полов. Со временем там не должно быть никаких болезненных привязок. Там люди дышат свободно. Они свободны в проявлениях чувств и своих симпатий. Там будет иное общество.
– Даже так? Значит, любовь, долг, верность – это болезненные привязки?
– Любовь – нет. А долг и верность – от этих понятий за версту несет бабушкиным нафталином. Даже Коллонтай об этом говорит. Почитай ее статьи об эросе.