Квартирный вопрос был решён практически на этой встрече в кабинете первого секретаря райкома партии, правда, предупредили, что с неделю предстоит пожить в местной гостинице, пока квартира не освободится. Но я и не расстроился: в гостинице мне выделили одноместный номер на втором этаже, на первом размещался единственный в Яковлевке ресторан под названием «Таёжный», совсем рядом был и сельский клуб, где крутили практически ежедневно кинофильмы, и через дорогу – гастроном, тоже единственный в селе. Так что с неделю можно было и так пожить. Хотя, забегая вперёд, не совсем так получилось, причём по моей собственной вине. Но об этом расскажу чуть попозже.
Моим предшественником на посту редактора местной газеты волею судьбы, как я и говорил в других главах, оказался тот самый Борис Степанович Меляков, который в своё время в качестве инструктора идеологического отдела Кировского райкома КПСС своим проектом решения бюро выстилал нам с Нахабо ковровую дорожку на партийный эшафот. Здесь у него на редакторской должности, видно, всё сложилось совсем неудачно, и он, не придумав ничего лучшего, избрал своим собеседником утешителем зелёного змия и в результате окончательно спился. А неделю примерно назад дело дошло вообще до безобразия: сам первый секретарь райкома партии Олег Петрович Горовой, квартира которого была прямо рядом с типографией, ранним воскресным утром вдруг заметил в окнах местного «печатного дома» включённый свет и решил посмотреть, кто ж там бдит в такой неурочный час. И перед ним предстала картина маслом: на плите большой печи, которую полиграфисты топили только зимой, сладко спал сам личной персоной главный редактор районной газеты, согретый, видно, подмоченными во сне собственными штанами. И этот шокировавший до онемения первого секретаря райкома партии случай стал последней каплей его терпения.
С Меляковым мы так и не встретились: он на меня не стал выходить, да и мне не хотелось его видеть. А совсем скоро он вообще исчез из района вместе с семьёй: в селе, как известно, ничего не утаишь от людей, и хорошая или плохая молва о каждом быстро расходится от двора к двору. А я, грешен, тогда ещё с грустным злорадством подумал: это тебе, парень, не сидеть важно в чиновничьем кресле и высокомерно поучать журналистов, как и о чём надо писать на страницах газеты. Недаром говорили ещё в древние века умные греки: кто умеет – делает, а кто не умеет делать – тот учит, как надо делать. А ты, мол, увидел в газете пару заметок за своей подписью, но написанных после беседы с тобой штатным журналистом, и уже возомнил себя готовым редактором – вот тебе и результат. Нет, не просто работать редактором газеты, это не справки да копии постановлений бюро райкома партии писать. Однако вслух этих слов, адресованных мысленно тогда моему предшественнику в тамошнем редакторском кресле, никогда и никому я не говорил: посчитал, что это ещё больший грех – смеяться злорадно над человеком, переоценившим по легкомыслию собственные силы в неведомом ему по сути деле…