Отец Зазы как будто возник перед нами из-под земли в до блеска начищенных черных сапогах.
– Марго, все в порядке? Кто этот молодой человек?
Акакий Сария внимательно рассматривал мое пальто, изучая многодневную щетину и шевелюру. Стричься я ходил раз в месяц к сестре Мзекалы, которая работала в одном из салонов красоты в Ваке>2. Теперь придется сменить мастера.
– Что ты, Како! Наоборот! Этот молодой человек помог мне выбраться из поезда, – старушка поправила волосы под платком. – И, кстати, тут он совсем не из-за меня. А по твою душу!
Старушка подмигнула мужчине. Но он не заметил этого, потому что, не отрывая глаз, изучал мою персону.
– Здравствуй, молодой человек! – он обтер руку о брюки и подал ее мне.
– Здравствуйте, батоно Акакий! – я крепко пожал ее. Рука была абсолютно чистой, теплой и крупной. Да и сам Акакий Сария был внушительной комплекции. Я всегда представлял его более щуплым и не настолько высоким. Заза был ростом 1.85, а он добрых два метра точно.
– Я друг Зазы, Торнике, – выдавил я.
– Ах, Торнике! Это ты? Заза прожужжал мне о тебе все уши!
– Когда прожужжал? – я напрягся.
Акакий Сария кашлянул и потупил тускло-голубые глаза, как будто припоминая что-то.
– Кажется, пару-тройку лет назад вы неплохо с ним повеселились летом. Не так ли? Или это не ты был с ним в Аджарии>3?
– Да, это был я. Я просто не знал, что Заза рассказывал вам обо мне.
– Еще как! Он говорил о тебе ночи напролет. После Аджарии он провел у меня целый месяц осенью. А потом махнул туда…
Мужчина погрустнел и вытащил из кармана пачку сигарет. Не сразу сумев вытащить из нее сигарету, он прикурил ее красивой гравированной зажигалкой.
– Мне очень жаль, батоно Акакий! Я не смог приехать на похороны… – начал было я.
– Чьи похороны, сынок? – мужчина затянулся и серьезно посмотрел на меня.
Я осекся. Тут старушка влезла в разговор:
– Ну ладно, Како, я пошла. Поросят надо кормить. Да и вы, я вижу, нашли общий язык.
Акакий нехотя махнул ей вслед рукой, продолжая внимательно смотреть на меня и дымя сигаретой:
– Кто-то умер, Торнике? – его голос прозвучал, как в огромной доверху заполненной паром бане, в которой я стоял одетым, в толстом пальто и под горячим душем.
Я вытер выступивший на лбу пот и заглянул в его глаза. Заза рассказывал, что отец бросил их с матерью и сестрой, когда им было по тринадцать лет. Как раз в то время он стал часто просыпаться по ночам. А навестить отца Заза решился только после смерти мамы, на их с сестрой 18-летие. С тех пор он проводил в доме отца в Гурии ровно один месяц в году. Чаще всего в сентябре или октябре. Вместе они охотились, собирали виноград, орехи, поливали огород, достраивали и облагораживали дом, занимались хозяйством.