Егор: да ладно, не надо, бабушка. Пусть себе живут. Я уже успокоился даже. Хрен-то с ним. Но он такой не один. Таких паскуд и кровопийц миллионы. Страну сожрут твари, и не подавятся. За державу обидно. Да, при Сталине такого не было.
Бабка: ты про этого тирана-самодура чтоль?
Егор: вы не правы. Тогда порядок был, не то что сейчас. Пришлось ему тогда жёстко действовать. Но тогда и времена были жёсткие, по-другому нельзя было.
Бабка: интересно. А я думала, сталинисты как мамонты вымерли, а оно вон оно что. Молодой ведь. Ты знаешь что, сынок, есть у меня кое-что интересное. Как это? Ой, слово чудное. (Старушка ненадолго замолкла, пытаясь вспомнить). Во, эксклюзив! Так сказать. Хочешь Сталина, будет тебе Сталин. Смотри только не пожалей.
Егор заинтересованно посмотрел на старушку и произнёс: «я даже отдалённо не понимаю, о чём идёт речь, но продолжайте».
Старая засуетилась и полезла то в один сундук, то в другой. Прошерстила по полкам. Потом опять открыла первоначальный сундук. Вытащила что-то, посмотрела: не то. Дала Егору, чтобы тот подержал. Продолжила копошение, которое прекратилось после дикого вопля: «Нашла!»
Это было огромное птичье перо. Какой птицы было не понятно, Егор же не орнитолог. Но перо было реально огромное и серое. Не иначе орлиное или страусиное, или самого археоптерикса!
Вместе с пером бабка достала маленькую шкатулку и скомандовала Егорке то, что у него в руках положить обратно в ларь и закрыть. Егор поторопился выполнить указания и замер в ожидании хоть какого-нибудь объяснения. Старушка приказала сесть. Сама же, вновь, села напротив.
Бабка: Сталина, говоришь, тебе не хватает. Хорошо. Вот смотри. Это очень редкое перо, можно сказать волшебное! Что это за перо, и откуда оно у меня тебе лучше не знать, да и не зачем. Хочешь Сталина, будет тебе Сталин. Только смотри не пожалей.
Открыла шкатулку. Достала оттуда свёрнутый в трубочку листок бумаги, очень древний по виду. Свёрток фиксировала верёвочка с сургучной печатью, отчасти выполняющая функцию пломбы. Бабушка сорвала печать и раскрыла листок. Там был написан какой-то текст, вроде даже русскими буквами. Скорее старорусскими, с добавлением буквы «ять» и ей подобным. Развернула листок в сторону Егора и дала почитать. В принципе, слова были понятны, а смысл – будто писал психически больной. Убедившись, что Егорка способен это прочесть, старуха быстро убрала листок от его взора и свернула пополам, «заперев» текст внутри.