– Что на флешке? Мне тоже нужно бояться?
– Нет, что ты! – как-то слишком энергично замотал головой Олег. – Но, ты, на всякий случай, будь осторожна.
– Ты украл ее? – в лоб спросила его Дина. – Эту штуку будут искать?
– Послушай, у меня не было другого выхода, – зло зашептал Олег, оглядываясь по сторонам. – Мне угрожают серьезные люди. И когда я говорю, что мне оторвут голову – я не шучу. Меня действительно могут прикончить!
Дина обессилено опустилась на нижнюю полку, отвернулась, закрыв лицо ладонями. Он немедленно присел рядом, приобняв ее за плечи, быстро заговорил вполголоса:
– Если бы только я мог сам ее доставить, тебя бы не впутывал. Но я не могу прогулять и дня на работе, это вызовет подозрения. На тебя никто не подумает. Здесь никто не знает, что у меня есть сестра.
– Уходи, – Дина повела плечами, стряхивая его руки, мотнула головой. Волосы, цвета горького шоколада, тяжелой волной всколыхнулись и тут же вернулись на плечи. Дина машинально заправила прядь с правой стороны за ухо и указала освободившейся рукой на проход, подчеркивая серьезность своего заявления. Олег легко поднялся и, не прощаясь, направился к выходу, уверенный, что его просьба будет выполнена. По-другому и быть не может…
Не прошло и минуты, как в купе вернулась Полина. Все еще немного рассерженная тем, что ее бесцеремонно выставили, она, старательно сдерживая свои эмоции, проговорила:
– Все? Твой братец убрался окончательно? Мне не придется больше неприкаянно жаться на перроне, изображая провинциальную туристку?
Девушки задвинули чемоданы в багажный отсек под нижней полкой и пристроились у окна за столиком напротив друг друга, одинаково подперев подбородки руками: блондинка с голубыми глазами и брюнетка с глазами цвета балтийского янтаря.
Провожающие и отъезжающие топтались на перроне, привлекая взгляды одинаково грустящих подруг.
– Скорей бы уже поехать. Ненавижу ждать.
– Еще семь минут, – откликнулась Дина, взглянув на маленький циферблат наручных часов.
Вагон неуклонно заполнялся желающими покинуть Петербург. Со всех сторон доносились глухие звуки от соприкосновений чемоданов с багажными полками, чертыханья, когда баулы оказывались слишком тяжелыми или объемными и не желали помещаться в отведенное для них пространство. Непродолжительные взрывы смеха, заунывные причитания, строгие указания, возбужденные разговоры – все это сливалось в один поток и достигало ушей неразборчивым шумом.