Когда в ответ снова постучали, Айрис невольно вздрогнула. Ей показалось, что стучали ближе к окну, как будто приглашая. Она шагнула туда, не отлипая от стены. Стукнула еще раз. Ей снова ответили, еще ближе к окну. И когда она добралась до угла между внешней стеной и стеной, разделившей помещения внутри, она заметила интересную деталь, на которую сначала не обратила внимания. Полоса стены шириной в ладонь была испещрена отверстиями, в которые Айрис смогла бы просунуть фалангу мизинца. А по ту сторону сквозь отверстия уже можно было разглядеть половину женского лица, ладонь, прижатую к поверхности, край серой рубахи.
– Здравствуй, – прошептала Айрис на том языке, на котором говорили все ее родные и знакомые.
– И тебе не хворать, – хрипло ответила пленница.
Радость горячей волной окатила Айрис, заиграла хмельными пузырьками, и на миг ей показалось, что – все, она уже на свободе, потому что вдвоем они обязательно что-нибудь придумают.
– Меня зовут Рина, – услышала Айрис тихое, – а тебя как?
Она назвала себя. Не стала говорить, что жена барона, кому это сейчас интересно.
– И как ты после всего этого? – Рина говорила устало, так, словно перетаскала на себе кучу кирпичей. Голос был ломкий, тихий, хриплый.
Айрис подумала минутку, а потом сказала:
– Хорошо. Они ничего плохого пока со мной не сделали.
– Повезло, – прозвучало печальное.
– Ты пробовала бежать? – прошептала Айрис, прижавшись лицом к отверстиям.
– Бежать? Хм, это мне уже не поможет. Я умираю. Они что-то подсадили внутрь меня, и теперь это меня сжирает. Скоро я отправлюсь к Двуединому… И это хорошо. Там цветут сады, светло и тепло. И птицы небесные поют.
– Откуда ты знаешь, что умираешь? – Голос ее упал до едва слышного шепота. А надежда на то, что вдвоем будет легче, все не хотела отпускать, запустила колкие коготки в душу.
– Меня второй день уже кровью рвет, и сил нет никаких, – спокойно ответила Рина, – да ты не печалься обо мне. У Двуединого всяко лучше, чем здесь.
– Мне надо отсюда сбежать, – прошептала Айрис, – у меня сыночек остался дома. Я не хочу, чтобы он был один.
– Ну так беги. – Кажется, Рина пожала плечами, – я бы сбежала, но мне оно без толку. Лучше умереть на чистой постели, чем на грязной соломе. Или, что еще хуже, утонуть зашитой в мешок.
Айрис зажмурилась. А она-то и подзабыла, что делают с теми, кто побывал у Проклятых! Но она же… И посмотрела на свои запястья. Выдохнула с облегчением: кожа была чистой, никаких знаков, какие рассмотрели у Зольки.