Женат Игорь давно и изменяет давно. Может быть, всегда.
В порту опять отчаливал паром, хоть и меньших, чем ночной, размеров, но тоже внушительный. И сын Лены, и Лидия Николаевна были очень довольны. Паром густо протрубил, когда Лена помахала им с причала, как заправская жена моряка.
– Кстати о мужьях, – подумала Лена и набрала телефон своего московского друга Вадима. – Привет, это я.
Ей хотелось рассказать Вадиму про солнце и залив, про вкус камениц и мальвазии, про то, что на спине у нее уже появились незагорелые полоски и про то, что вчера перед сном она думала о нем, но…
– Здравствуйте. Рад вас слышать, но перезвоните, пожалуйста, через час в мой кабинет. Сейчас я веду машину.
Все понятно: он действительно ведет автомашину, но рядом с ним сидит его жена, и он не может с нею, Леной, разговаривать. Не может радоваться оттого, что ей хорошо, или огорчаться, что ей не очень. Не может сказать теплых слов и задать заботливых вопросов, не может показать виду, что она, Лена, есть на белом свете. Такая она, оказывается, жена моряка. Лена повесила трубку. Отбой. Ну сколько можно чувствовать себя получеловеком, дискретным пунктирным созданием, проступающим в его жизни азбукой Морзе? Иногда точкой, иногда тире, но никогда – линией. А он для Лены – линия, прямая, неразрывная, прочная линия между пунктами Л и В. Или нет? А можно ли эту линию разорвать, а потом связать опять? И появится на прямой неразрывной линии маленький узелок…
Вчерашний ресторанный собеседник, Игорь, сидел за тем же столиком и пытливо смотрел на подходящую к нем Лену.
– Приступ? Обострение ностальгии? – Проговорил он, поднимаясь навстречу. – Официант, мальвазии!
– Здравствуйте, Игорь. Вы были правы.
Они разговорились быстро и вместо ничего не значащих полушутливых, полных лукавства и насмешек пустоватых фраз заговорили о вещах приятных. О том, как это правильно – уехать на недельку из бензиновой Москвы. О том, как хороша синева моря и чистота облаков. О том, что здешний собор поставлен в честь Ефимии, жены рыбака, который семьсот лет как не вернулся с лова, а она его ждет до сих пор. О том, что сюда можно приезжать и зимой, когда никого не будет. О том, что до сорок восьмого года этот полуостров принадлежал Италии, а еще раньше – Риму а потом два генералиссимуса взяли и присоединили его к Югославии. Про то, что здешние острова, которых тысячи, не продаются богачам, и что на многих из них стоят белые маяки.