Поднял, отряхнул, бережно расправил в руках. Шелк холодил, нежил пальцы. Не ко времени вспомнил Кочевник того хитрого охотника, что прибрал лебяжью одежу, и зачем-то быстро сунул рукав за пазуху.
Сам не свой от смущения, он завертел головой в по-искахХан-Гароди. С ней было все же как-то спокойнее.
– Здесь я, – окликнула его Птица. Она сидела, нахохлившись, на полуразрушенной каменной оградке, окружавшей бумажный дом, и смотрела на Кочевника странным, слишком пристальным и даже где-то сердитым взором, будто хотела проглядеть его насквозь.
«Вот опять сейчас заведет про манеры, – подумал он с тоскою. – А то и отчитает еще, что девушку в драку втянул…»
Но Птица, вытянув шею, встряхнулась и сказала задумчиво:
– Вот дались тебе эти бобры, в самом деле. Лисы, знаешь, куда милее бобров.
– Лисы?
Птица кивнула
– Лисы красивы, и еще вдобавок умны. Кто-то скажет, что даже слишком умны. До того умны, что любого человека могут выставить дураком – и еще рады бывают так сделать. Но, знаешь, по мне, так лучше уж умная лиса, чем какой-то тупой бобер. Кроме того, лисы рассудительны, образованы и умеют слагать стихи. Уважают обычаи и порядки людей и – только подумай! – чтят свадебные обряды. Отвечают добром на добро. Правда, на врагов насылают напасти и охотно пакостят оным. Лисы так же…
– Лисы?!
– Да, лисы, – удивленно откликнулась Птица. – Ты имеешь что-то против лис? Я хочу сказать… То есть, кому вообще могут не понравиться лисы, если они так пригожи, милы? Разве что совершенному дуралею? Или слабоумному? Как считаешь?
– Лисы?!!! Да к чему же ты приплела сейчас лис? – рявкнул вконец ошалевший Кочевник. – Что за болтушка!
– А. Ну, сам посмотри, – молвила Птица, кивнув ему за спину, где стояла та дивная девица.
Кочевник (чуть смущаясь еще) обернулся – и едва поверил глазам.
Прекрасная лунная дева, без тени страха одолевшая шестерых головорезов, едва увидав Хан-Гароди, испуганно вскрикнула, отступила назад – и вдруг исчезла, изникла, истаяла в воздухе, и под бледным светом луны маленькая белая лисичка, прижав уши, со всех ног кинулась наутек. Она была едва ли больше кошки.
Очень маленькая она была.
Птица, мазнув мягким крылом по щеке Кочевника, бросилась в погоню и легко эту лису изловила.
– Вот о чем я тебе говорила, – сказала она, подлетев к нему и разжимая когти. – И теперь можешь сам убедиться: лисы эти куда милее бобров.