Забудем, однако, что нам известен финал, и вернемся к началу. Два первых послереволюционных десятилетия были своеобразной творческой лабораторией, кузницей новой идеологии, хотя создавать эту идеологическую систему В. И. Ленин начал до Октября. Соотношение философии с идеологией и политикой в творческом наследии Ленина повторяет опыт марксизма с той разницей, что философия интересует Ленина еще меньше. Его единственное, собственно философское, казалось бы, сочинение —
«Материализм и эмпириокритицизм» – задумано и построено по модели «Анти–Дюринга» (точно также, кстати, «Философские тетради» как штудии для других работ напоминают «Диалектику природы»). Изложение онтологических проблем и полемика с идеализмом не выходят здесь за пределы партийной публицистики, а горы философской литературы прочитаны и использованы Лениным для решения задач конкретной политической борьбы в среде российской социал–демократии.
Вместе с тем политический прагматизм придает материалистическим позициям Ленина особо агрессивную тональность и значительно усложняет их скрытый, внутренний, сюжет. Так, например, атеистическая концепция, именуемая в работах Ленина «воинствующим материализмом», мало напоминает чисто теоретическую полемику с религией, ибо большевикам предстоит противопоставить евангельским заповедям «революционную мораль», лишить церковь её духовного влияния на народ и, главное, воспользоваться психологическими механизмами веры, чтобы постепенно подменить один объект религиозного культа другим (вечный оппонент Ленина А. Богданов проницательно определил еще в 1918 г. этого «свирепого атеиста» как «верующего наоборот»).
Все принципиальные позиции марксизма, все основы его теории пролетарской революции, все эти неопределенности и сложности абсолютно чужды Ленину, для которого «известная ступень» означает, что сроки её действительно известны, и что «быстро» не имеет разных степеней «быстроты», как булгаковская осетрина – «первой» и «второй свежести». Если по Марксу «время» революции установлено быть не может, подобно часу и минутам землетрясения, наводнения, извержения вулкана, то Ленин готов указать его нам с арифметической точностью: «сегодня еще рано, а завтра будет поздно». Между такими «сегодня» и «завтра», заметили бы основоположники, совершаются не социальные революции, а политические перевороты.