– Революция это болезнь. Она вас отбросила в детство, – иностранец холодно улыбнулся.
– Если даже и так, то устами младенца глаголет истина, – вступил в разговор Верховцев.
– Прямота и категоричность суждений – плохие качества для консенсуса. Поэтому вы, русские плохие политики. У вас нет оттенков. Для вас красные или белые, враг или друг, война или мир.
– Это не главная наша черта. Главное в русском – стремление к истине, поиск правды. Для вас на Западе правда – это то, что выгодно для вас. У нас правда выше выгоды, – возразил Верховцев.
– Алекс, истины, а тем более правды, не существует. Я могу тебе это доказать.
– У нас наличие истины не требует доказательств. Мы просто верим, что истина есть, – отрезал Верховцев.
– Ну, что же. Как у вас говорят: «Блажен, кто верует», – заулыбался Блюмен, заказал виски и угостил приятелей. Затем беседа снова продолжилась.
– Майкл, мы с вами две разные цивилизации. Что русскому хорошо, то иноземцу смерть. Ваша свобода нам кажется вседозволенностью, ваши идеалы нам смешны своей приземлённостью, ваш образ жизни нам видится скучным и размеренным.
– Алекс, а ваша свобода мне кажется кастрированной, ваши идеалы утопичными, а ваш образ жизни – пиром во время чумы. Поэтому у вас и у нас создаётся образ врага.
– Майкл, наши страны не враги.
– Да, Алекс, и даже не друзья.
– И что же для вас Россия?
– Головная боль. Ваша непредсказуемость просто неприлична.
– Майкл, это наш плюс. Предсказуемым легче манипулировать. А мы кошка, которая гуляет сама по себе, как говаривал ваш Киплинг. У нас свой русский путь.
– Да, знаю, что у вас нет дорог, а только направления. И в каком направлении вы идёте? Снова к коммунизму?
– Коммунизм нам навязали с Запада, как и капитализм. Руку к этому приложил в том числе и ваш Фридрих Энгельс.
– А вы предпочитаете диктатуру?
– Да, диктатуру совести. Мы против бессовестного уклада жизни.
– Алекс, совесть – просто слово, которое даже перевести на другие языки невозможно.
– Для нас это не просто слово, а главная человеческая ценность. У вас, Майкл, главное – свобода, а у нас – совесть, – вмешался Чернавский и заказал водку. Все выпили и слегка закусили греческим салатом.
– Алекс, – обратился к Верховцеву Блюмен, – Я читал ваш роман «Грязный Рим». Честная книга. Я удивлён, почему вас не выслали из страны.