Марина еле сдержала досаду. Карусель еще эта… Да и время уже позднее, не пора ли аттракционам закрыться? Но сияющая платформа вращалась под смутно знакомую музыку, а глянцевые бока подвешенных к крыше лошадок словно подмигивали, играя в лучах заходящего солнца.
И музыка, и сама карусель напомнили ей что-то из далекого детства. Но воспоминание мелькнуло неуловимой птицей, и Марине не удалось схватить его за хвост.
– Хорошо, – сказала она сыну с наигранной бодростью, – сегодня же твой день рождения…
– Последний шанс! – раздалось у нее за спиной, – а потом закрываемся! Будете брать билетик?
Она обернулась. Позади нее стоял размалеванный клоун. Огромные дурацкие ботинки, рубашка в крупный горох, плотный грим таял на жаре, как масло, и немного потек… Снова ощущение дежавю: она видела такого клоуна в детстве, когда… каталась на карусели.
Красный рот на выбеленном лице растянулся в широкой улыбке. Клоун, словно фокусник, достал из шляпы билет и протянул Марине. Она хотела его взять, но он ловко отдернул руку в последний момент, и Марина схватила воздух.
– Нет, – дразнящий голос был сопровожден шагом в сторону Дани, – это мальчику. Мальчик же будет кататься?
Клоун вручил билет Данилу, а потом без улыбки посмотрел на Марину:
– А с вас деньги, мадам. Сто рублей, – клоун требовательно выставил ей раскрытую ладонь.
Марина вложила в его руку смятую бумажку. Он быстро спрятал ее в шляпу и с торжественным криком «УплОчено!» Повел Даню к карусели.
Она смотрела на них и в ее памяти все яснее проступала картина какого-то далекого летнего дня. Ну конечно-же. Когда Марина была маленькой, то папа купил для нее билетик на карусель у похожего клоуна. Теперь она была в этом уверена. И карусель была такая же. С лошадками.
Несколько детишек уже топтались рядом, с нетерпением ожидая начала развлечения. Марина смотрела, как радостный Даня уселся в высокое седло и крепко ухватился за металлический поручень.
Каждая деталь происходящего постепенно оживляла старое воспоминание, вытаскивала его из темной глубины памяти. Она вспомнила себя пятилетнюю. Когда-то давно маленькая Марина крепко вцепилась в поручень, а папа, державший розовую сахарную вату, помахал ей рукой, когда карусель начала движение. А теперь она машет Данилу, глядя как его фигура медленно удаляется от нее…